Шрифт:
Далее Троцкий, ссылаясь на статью Рожкова, указывает на контрреволюционную деятельность правительственных комиссаров внутри России и недоумевает: почему министры-социалисты тратят время, чтобы укрощать Кронштадт, вместо того, чтобы обратить внимание на организацию местной власти, на устранение черносотенных комиссаров, которые в грядущей контрреволюции сыграют роль палачей революции.
Дурная организация местной власти вызвала вполне законное недоверие кронштадтцев к Временному Правительству, и пока правительство не вооружится железной метлой и не начнет выметать всю черносотенную нечисть, конфликты, подобные кронштадтскому, неизбежны.
Троцкий предлагает не разжигать страстей, не обострять конфликтов и принять резолюцию, [56] объявляющую инцидент исчерпанным и указывающую на необходимость немедленной организации революционной власти на местах.
«Новая Жизнь» N 33, 27 мая 1917 г.
Тов. Троцкий указывает, что, если принять точку зрения Церетели, получается колоссальное противоречие между заявлениями Кронштадтского Совета и тем, что ему приписывают. Временное Правительство, большинство Исполнительного Комитета и буржуазная пресса, поддерживающая большинство Исполнительного Комитета, утверждали, что Кронштадт отложился от России, а кронштадтцы говорили, что это не так. После поездки граждан Церетели и Скобелева печать истолковала результаты их поездки, как победу Временного Правительства и сдачу Кронштадтом своих позиций. Кронштадтцы же заявили, что они ничего не сдавали, никакой победы Временного Правительства не было, а было достигнуто соглашение, которое газета «Голос Правды» толковала, как победу Кронштадтского Совета над недемократическими принципами Временного Правительства. Несомненно, что соглашение не нарушено.
56
К сожалению, этих резолюций найти не удалось. В «Известиях» сообщается только, что одну из двух внесенных резолюций тов. Троцкий снял, но так как председатель не хотел ставить на голосование и вторую, мотивируя тем, что вопрос о демократизации местной власти не стоял в порядке дня, то большевики и объединенные с.-д. покинули зал заседания.
Резолюцию бюро Исполнительного Комитета нельзя принимать, так как она полна угроз по адресу кронштадтцев. Это старая власть толковала всякое движение, как продукт деятельности агитаторов, а мы говорим, что движение вызывается жизнью, и что движение в Кронштадте вызвано тем, что многие черносотенные представители власти остались на своих местах, чем и объясняется недоверие к министерству. Наши министры-социалисты не борются с черносотенной опасностью, а объявляют войну кронштадтским матросам и солдатам. Если восторжествует реакция, то черносотенные комиссары приготовят для нас веревку, а кронштадтские солдаты будут с нами умирать. Говорят о двоевластии, а у нас двоебезвластие, так как Временное Правительство не имеет сильной власти, а вы не решаетесь ее взять.
Троцкий предлагает принять две резолюции: 1) признающую кронштадтский инцидент, вследствие достигнутого соглашения, исчерпанным, и 2) обязывающую Исполнительный Комитет принять все меры в порядке революционной неотложности для всесторонней демократизации местной власти.
«Известия» N 76, 27 мая 1917 г.
Л. Троцкий. ОТ КРОНШТАДТСКИХ МАТРОСОВ, СОЛДАТ И РАБОЧИХ – РЕВОЛЮЦИОННОМУ НАРОДУ ПЕТРОГРАДА И ВСЕЙ РОССИИ [57]
57
Факт принадлежности т. Троцкому этой декларации Кронштадтского Совета мы устанавливаем по следующим двум указаниям: «Декларация Кронштадтского Совета о событиях в Кронштадте», в которой он выражает уверенность, что «близок час, когда вся полнота власти в стране перейдет в руки рабочих и солдатских депутатов», по словам газет (к сожалению, найти соответственные места в газетах нам не удалось. Ред.), составлена Л. Д. Троцким. (Максаков и Нелидов, «Хроника революции» вып. I, 1917 г., стр. 50.) В «Записках революции» Суханова мы читаем:
Это превосходно написанная, горячая и полная достоинства прокламация. Я полагаю, что она написана Троцким, принимавшим очень близкое участие в кронштадтских делах. Она выдержана в очень умеренном стиле и хорошо выражает тогдашнюю «концепцию» большевистских групп ленинской периферии («Записки о революции», книга 4, стр. 164).
Граждане, товарищи, братья!
Имя Кронштадта, занесенное на славные страницы истории русской революции, сейчас поносится и шельмуется на страницах всех буржуазных газет. Злобные перья контрреволюционных клеветников пишут, будто мы, кронштадтцы, зовем народ к произволу, самосуду и анархии, будто мы подвергаем мучениям арестованных нами насильников и слуг царизма, наконец, будто мы отказались признавать власть Временного Правительства, отложились от России и образовали самостоятельную Кронштадтскую республику.
Какая бессмысленная ложь, какая жалкая и постыдная клевета!
У себя на месте в Кронштадте мы ввели не анархию, а честный и твердый революционный порядок. Наш Совет Рабочих и Солдатских Депутатов взял в свои руки власть во всех местных кронштадтских делах.
Мы против самосуда, против всех видов недостойной мести пленным слугам царизма. Но мы за честный, свободный, беспристрастно-организованный суд революции над преступными врагами народа. Арестованные нами в дни революции офицеры, жандармы и полицейские сами заявили представителям Правительства, что они ни в чем не могут пожаловаться на обращение с ними тюремного надзора. Правда, тюремные здания Кронштадта ужасны. Но это те самые тюрьмы, которые были построены царизмом для нас. Других у нас нет. И если мы содержали в этих тюрьмах врагов народа, то не из мести, а из соображений революционного самосохранения. Мы пришли с представителями Временного Правительства, министрами Церетели и Скобелевым, к соглашению [58] относительно скорого и беспристрастного суда над кронштадтскими заключенными. И это соглашение остается во всей своей силе.
58
См. примечание 53.
Говорят, мы не признаем власти Временного Правительства – жалкое измышление! До тех пор, пока это правительство признается волей организованного революционного народа, мы, кронштадтцы, не можем не признавать власти Временного Правительства во всех общегосударственных делах. Это мы твердо и ясно заявляли в наших резолюциях, в статьях наших руководящих изданий и, наконец, в соглашении с представителями министерства. Это соглашение, в котором мы добились важнейших уступок принципам демократического, народного самоуправления (выборности, местного представителя гражданской власти и контроля над военачальниками), остается и сейчас во всей своей силе.
Мы отложились от России? – Вот где самая низкая, самая подлая клевета.
Разве не во имя России восстали мы, кронштадтцы, против старой власти?
Разве не во имя свободы и счастья всего русского народа проливали свою кровь кронштадтские борцы вместе с борцами Петрограда и всей России? И сейчас, когда мы низвергли власть царя и вступили на путь низвержения всякого гнета и всякого насилия, братская связь всех народных, всех трудящихся масс России дороже и ближе сердцу кронштадтцев, чем когда бы то ни было.