– Мы были на маскараде, – медленно проговорила она. – Наш хозяин послал нас на охоту за драгоценностями.

– А-а. И вы проникли в этот дом, вместо того чтобы просто постучать в дверь и попросить владельца о помощи?

– Не совсем так. Мы ничего не крадем. Но правила игры таковы, что мы должны держать в тайне, кто мы такие.

– Тогда почему же ваш компаньон сбежал?

– А как иначе? Ведь это соревнование. Боюсь, я больше ничего вам сказать не могу.

– Вам придется дать ответы властям.

Гейбриел взглянул на высокий комод, стоящий у стены, и вдруг заметил какой-то сложенный лист бумаги, торчащий из приоткрытого ящика.

Он подвинулся чуть в сторону, чтобы она не могла видеть комод. А когда ее взгляд устремился прямо туда, понял, что она и Себастьян были не обычными охотниками за драгоценностями. И что их маскарад отнюдь не невинен.

Гейбриел почувствовал, как она напряглась. Возможно, он смог бы воспользоваться этим и вытянуть из нее побольше сведений, но в этот момент оказалось, что они уже не одни.

Еще кто-то вошел в спальню. Это была женщина, которая весело окликнула его:

– Гейбриел, это вы меня ждете? В моей спальне? Почему вы передумали, мой дорогой повеса?

Боже, это Мерри. Он заметил ее сквозь щель в двери и скривился. Никто в мире не поверит, что он явился сюда не ради тайного свидания. Никто не поверит, что он застал здесь двух незнакомцев, занятых делом, смысла которого он не понимал, и что один из незнакомцев – его брат.

А второй…

Он повернул голову. Компаньонка его брата исчезла, именно исчезла, бесшумно, как кошка. Он тихонько выбранился и, шагнув к окну, увидел, как она соскользнула вниз по веревке и ловко приземлилась на нога, а ее тяжелые юбки вздулись.

– Что здесь происходит? – спросил мужской голос сзади.

Он попятился от окна. Теперь Мерри стояла прямо позади него, взволнованно разговаривая с хозяином дома Тимоти. Гейбриел посмотрел на нее, радуясь, что она не успела наделать никаких глупостей, ну, скажем, не начала раздеваться, пока он…

Он поманил Тимоти в туалетную комнату.

– По пути в игорную комнату я услышал, как кто-то проник в спальню, и увидел мужчину, который пробрался сюда. Вид у него был подозрительный, и я бросился сюда, чтобы все выяснить. Он же успел сбежать. Посмотрите.

Тимоти и Мерри втроем стали созерцать веревку, свисавшую из окна на улицу.

Тимоти с благодарностью взглянул на Гейбриела:

– Если бы не вы, Боскасл, нас всех могли убить.

– Гейбриел, – лукаво промурлыкала Мерри, – ходят слухи, будто это именно вы последние месяцы грабите дамские комоды в Мейфэре.

Гейбриел улыбнулся:

– Очаровательная выдумка. Я обручен, душой и сердцем, с прекрасной леди. Меня совершенно не интересует нижнее белье других женщин.

– Нижнее белье? – насмешливо протянул Тимоти. – Предполагаемый злодей рылся в…

Все трое одновременно повернулись и уставились на бумагу, торчащую из ящика.

– Моя личная переписка! – в ужасе вскричала молодая женщина. – Если кто-нибудь это опубликует…

– Ваша цена на рынке поднимется, и я не смогу вас содержать, – подхватил Тимоти над ее плечом.

– Вы действительно тот человек, которого разыскивают власти, Гейбриел? – спросила она, неприметно засовывая письмо обратно в ящик.

Тимоти фыркнул:

– Что за мысль! Но я действительно хотел бы знать, Гейбриел, достаточно ли хорошо вы рассмотрели этого вора, чтобы помочь сыщикам опознать его. Побудьте здесь с Мерри, пожалуйста, а я позову лакея на помощь.

Сэр Гейбриел честно, насколько мог, ответил на все вопросы, заданные ему сыщиками.

Знает ли он пробравшегося в дом человека?

Нет. Гейбриел совершенно не знал своего брата. Брат был для него незнакомцем, и именно так он и ответил.

Смог бы узнать его в толпе?

Вряд ли. А если бы и узнал, то не стал бы останавливаться, чтобы возобновить родственные отношения. Не стал он говорить также и о таинственной женщине, которая, кажется, следила за Себастьяном.

Однако у него оставался ее пистолет, но поскольку сыщики, допрашивая его, не задавали вопросов насчет оружия, он не сказал им и об этом. Все равно пистолет не заряжен.

– Джентльмены, – сказал под конец Гейбриел дознавателям, – я сообщил вам все сведения, какие мог, и – сказал ли я, что послезавтра вступаю в брак? Я надеялся провести две свои последние холостяцкие ночи за более интересными занятиями.

Оба сыщика принесли искренние извинения и объяснили, что сами они – простые охотники на воров, а господин констебль из их отдела был вызван на место преступления на Олд-Боун-стрит.