Ник замер на мгновение, затем бросил телефон и изо всех сил рванул домой.

Снова и снова, перед глазами представала мать. Ее нежные поддразнивания, пока он взрослел. Гордость на ее лице в тот день, когда он сообщил, что поступил в колледж.

Поломанные ребра ныли, но ему было плевать, даже если они разорвут его легкие.

Он должен добраться до нее.

К тому времени, когда Ник добрался к воротам своего дома, его настолько трясло, что он едва смог набрать код замка.

– Черт побери, открывайся!
– зарычал он, когда код не подтвердился.

Он ещё раз набрал комбинацию.

Ворота медленно распахнулись, предвещая недоброе.

Тяжело дыша от страха и напряжения, он помчался к черному входу.

Дверь оказалась открытой. Ник вошел, готовясь к драке. Остановившись на кухне, он вытащил из ящичка около плиты свой пистолет Глок 31. Проверил обойму, убедившись, что в ней все семнадцать патронов.

– Мам?
– позвал он, задвинув обойму.
– Мам, это Ник, ты дома?

Только тишина была ему ответом.

С колотящимся сердцем в ожидании нападения, Ник крался по дому, проверяя комнату за комнатой.

Он не обнаружил ничего странного, пока не поднялся наверх в гостиную. С первого взгляда казалась, что мама сидит в кресле, как она делала миллион раз раньше, дожидаясь возвращения сына.

Он купил дом только из-за этой комнаты. Мама любила читать любовные романы. Всю жизнь она мечтала о собственном доме, где была бы пятисторонняя комната, в которой можно было бы наслаждаться чтением книг в тишине. Стена была заставлена книжными полками, сделанными на заказ.

Каждый дюйм этих полок был заставлен романами, которые она с любовью покупала и хранила.

– Мам?
– произнес Ник, его голос прервался всхлипом. Держа оружие дрожащей рукой, с затуманенными от слез глазами, он смотрел на светлые волосы, видневшиеся поверх кожаного кресла.
– Пожалуйста, поговори со мной, мама, пожалуйста.

Она не двигалась.

Борясь со слезами, Ник медленно подошел к креслу и дотронулся до нее. Но она все равно хранила молчание.

Положив руку на ее мягкие волосы, он увидел ее бледное лицо и ужасную рану на шее от укуса. Ник закричал от горя.

– Нет, мамочка, нет!
– зарыдал он, упав на колени возле нее.
– Черт возьми, мама, не умирай!

Только на этот раз он не почувствовал никакого утешения, прикоснувшись к ней. Никакого нежного любящего голоса, который сказал бы ему, что мужчины не плачут и не показывают свою боль.

Но как мужчина может вынести эту безжалостную муку?

Это его ошибка. Во всем виноват он. Он был идиотом, подружившись с Темными Охотниками. Он никогда не говорил ей правду… У нее не было ни шанса.

– Мамочка, - выдохнул он, прижавшись к ее холодному лицу и укачивая в своих объятиях.
– Я так виноват, так виноват. Я не хотел причинить тебе боль. Не хотел. Пожалуйста, проснись. О, пожалуйста, мам, не покидай меня.

И тогда ярость овладела Ником, пробежав по венам, выплескиваясь сокрушительной волной, и разрывая его на части.

– Артемида!
– закричал он.
– Я вызываю тебя в человеческом обличии. Немедленно!

Она почти тут же появилась перед ним, раздраженно уперев руки в бока.

Но потом она увидела тело его матери.

– Что это?
– спросила она, скривив рот, будто вид смерти был ей отвратителен.
– Ты Ник, друг Ашерона, не так ли?

Ник положил тело матери на кресло, утирая слезы тыльной стороной руки, и медленно встал на ноги.

– Я хочу отомстить даймону, совершившему это. Требую мести, сейчас же.

– Можешь требовать всё, что угодно, человек, но ничего не получишь, - грубо фыркнула она.

– Почему нет? Всем остальным придуркам ты даешь право отомстить. Сделай меня Темным Охотником. Ты должна мне.

Она подняла подбородок и, выгнув бровь, посмотрела на него.

– Я тебе ничего не должна, человек. И если ты, глупец, ещё не заметил, ты должен умереть, чтобы стать Темным Охотником, - она с отвращением вздохнула.
– Разве ты ничему не научился у Ашерона?

Артемида шагнула назад, собираясь вернуться домой на Олимп, но не успела, человек встал на колени и поднял пистолет.

– Сделай меня Темным Охотником, - зарычал он за секунду до того, как спустил курок.

Артемида заледенела от громкого эха раздавшегося выстрела. Она задержала дыхание, смотря на мертвого мужчину, лежащего в ее ногах.