— И то славно. — Уилкинс немного помялся, но все же спросил: — Вы уж не обижайтесь, босс, но я вынужден рассматривать господина барона в качестве предполагаемого противника. И поэтому хотел бы знать, что он представляет собой с этой точки зрения?

— Ну хорошо… Барон Латан, как и все уроженцы Запада, неважный чародей, однако какой-то арсенальчик под рукой у него есть. И уж наверняка его жилище защищено нехуже моего замка. В рукопашной схватке он опасен, превосходно владеет любым метательным оружием. Видимо, огнестрельным тоже — с его-то глазомером. Правда, в прежние времена я всегда его побеждал.

— Что ж, могло быть и хуже, — без особой радости заключил Уилкинс, и я решил прекратить дискуссию — время покажет…

Однако в одном-то он был безусловно прав — с Бренном дела обстояли неважно, а кроме него, никаких зацепок не было. Поэтому в порядке благого пожелания я заметил:

— Плохо другое. Если — или, лучше сказать, когда… выяснится, что Бренн невиновен, мы рискуем остаться… гм… не у дел. Вот если б мы могли как-то сузить круг подозреваемых…

— А что ж тут не мочь? — На лице Гаэли вдруг появилось лукавое выражение. — По-моему, у нас имеется отличный шанс.

— Ну да! — фыркнул Уилкинс. — Какие-нибудь очередные фантазии! Дескать, этот парень с симпатичными ямочками на щеках — ну какой же из него убийца; а вот тот, со сросшимися бровями, вполне годится на роль законченного злодея.

Гаэль проигнорировала это выступление, давая понять, что она выше подобных инсинуаций, и протянула мне какой-то лист, лежавший рядом с ней на столе:

— Взгляните, герцог. Эта бумажка была среди прочих в бумажнике капитана Брауна.

Приподнявшись, я взял сложенный вчетверо листок и развернул его — мне показалось, что я и вправду видел такой при беглом осмотре в космопорте Новой Калифорнии. Но его содержание ничем не поражало воображение: коротенький список из дат и напротив них — названия планет. Написано от руки и вроде как почерком капитана… Напрашивался, конечно, вопрос откуда он там взялся, но…

— Я все-таки не понимаю…

— Ясно. Дайте сюда! — В ее тоне сквозило уже неприкрытое нетерпение, и я подчинился.

Ничего больше не сказав, она вынула из сумочки ручку и резкими движениями принялась что-то дописывать на листе… Это заняло всего несколько секунд, а затем она вновь вернула мне бумагу со словами:

— Ну а так?

На этот раз до меня наконец-то дошло. С первого взгляда. Теперь список выглядел следующим образом:

13.11. Рэнд — граф Таллисто

10.12. Вега Прайм — герцог Креон

18.01. Земля — барон Данферно

3.02. Антарес — герцог Дан

23.02. Новая Калифорния — герцог Галлего

15.03. Рэнд — граф Таллисто

18.04. Аркадия — Князь Д'Хур

5.05. Денеб IV — барон Лаган.

Пока я в изумлении таращился на бумагу, Гаэль профессорским тоном объяснила:

— Я исхожу из того предположения, герцог, что вы попросили капитана разузнать, где и когда Вольфар Per пользовался своей кредитной карточкой. Иначе как объяснить появление в его бумажнике номера, который я сама же вам дала. Я права?

— Да, — севшим вдруг голосом подтвердил я.

— Но, по-видимому, на Калифорнии его поджидала неудача. Думаю, после наших с ним расшаркивании в космопорте Вольфар понял, что карточка засвечена, и отправил ее в ближайший утилизатор. Однако задним числом ничего уже уничтожить нельзя или, во крайней мере, трудно. Каштан проработал в полиции… Сколько? Лет тридцать минимум? И уж, конечно, об этом звал. Поэтому направился в «Трэвел интергалактикс», которой принадлежит почти монопольное право на пассажирские перевозки в Галактике, и запросил тамошний компьютер, не знает ли тот чего про наш номер. В принципе, это секретная информация, но для полицейских — вполне доступная. В результате ему на монитор выкинулся список, который он коротенько переписал и который вы сейчас держите в руках, герцог. Это перечень планет, на которые Вольфар заказывал себе билеты!.. Подозреваю, что если за капитаном следили, то это мероприятие и стало последней акцией, после которой его необходимо было убрать — слишком ценная информация. Но это лишь предположение — а что до остального, то согласитесь, герцог, моя версия хорошо вяжется с вашими собственными недавним предположениями и тем, что писали вам Лан и Таллисто!

— Да! Здорово! — Я не сдержал восхищения, и Гаэль продолжила, еще более воодушевившись:

— Учтем также и то, что вы говорили о скрытности Вольфара. Можно ли допустить, чтобы он доверился кому-нибудь, не повстречавшись с ним лично? Уверена — нет. Так что, сколько бы у него ни было сообщников, все их имена есть — в этом списке. А сколько их там вообще, не считая вас? Шесть? Ну вот, таким образом, мы сузили круг почти вдвое! — победоносно закончила она.

М-да, конечно, это можно было подвергнуть критике. Всякие там оговорки: если то да если се — все это работало, например, только при условия, что моя собственная версия событий была верна, тем не мене… Когда в детстве дядя запутывал меня в дебрях логической головоломки, казавшейся неразрешимой, а затем неуловимым жестом фокусника расставлял все на свои места, я принимался хлопать в ладоши. И хотя я все же воздержался от столь бурного проявления эмоций, желание поаплодировать ей, не скрою, было. У Уилкинса же вид был бледноватый и в то же время удивленный. Он оказался посрамлен и осознавал это, но смотрел на журналистку так, будто впервые ее увидел. Наконец он не выдержал и попросил меня:

— Ну ладно, дайте и мне посмотреть, что ли…

Звучало достаточно покаянно, но Гаэль, разумеется, не упустила случая его подколоть — милосердие в подобных вопросах было ей очевидно незнакомо:

— Да? А как же насчет фантазий?

Взяв у меня лист левой рукой, Уилкинс выпрямился и правой отдал честь:

— Извините, мисс. Вы — королева аналитиков…

— И светоч сыска, — добавил я.

— Наглецы, — пробормотала она, обращаясь к завален ной окурками пепельнице.

Однако она не обиделась и через минуту заговорила вновь: