— Что? — спросила Татьяна.

— Вспомнил! Думаю — чего же я хочу? Курить хочу! Очень!

— Ну, хочешь так хочешь…

Татьяна подошла к ларьку, осмотрела пачки в витрине и цены.

— “Приму”, пожалуйста.

— Извини, я такие не курю, — сказал Гоша. — И назвал другие сигареты, иностранные; уточнять не буду во избежание рекламы, а если при этом не побоялся назвать “Приму”, то причина простая: курение, несомненно, вредно, но я всегда рад возможности поддержать отечественного производителя.

Поддержала его и Татьяна, сказав Гоше:

— Обойдешься, дорогие слишком!

И купила хоть и не “Приму”, сигареты с фильтром, а все ж намного дешевле тех, на какие указал Гоша, и, охотно сообщаю, отечественные.

— И пива бы бутылочку, — попросил Гоша вполне деликатно, понимая, что пока его судьба в руках этой женщины.

— Ага, конечно! К врачу идешь, забыл?

И они пошли дальше.

Татьяна посматривала на Гошу и удивлялась. Вроде, и тот же — а другой. Если прежний Гоша был похож на ребенка, то этот… нет, не на мужчину пока еще в полном объеме, скорее на подростка. Движения какие-то угловатые, порывистые, поведение неровное — то говорит вежливо, спокойно, то начинает голос повышать ни с того ни с сего… Неустойчивый какой-то. Непредсказуемый. Поэтому она не меньше Гоши желала услышать, что скажет врач.

— Кстати, а какой врач тебе нужен? — спросила Татьяна.

— Ясно, что не терапевт. Невропатолог, наверно.

— Скорей психиатр.

— Я что, псих? Ты чего?! — закричал обиженно Гоша.

— Ты не псих. Но болезнь явно психическая.

— Да уж…

И Гоша вдруг захохотал, показывая пальцем на старика, который мчался к автобусу, подошедшему к остановке, но потерял тапок и метался: и тапка, хоть и драного, жаль, и автобус может уйти.

— Погоди! — кричал старик водителю, нелепо ковыляя то к тапку, то к автобусу.

— Чего ржешь? — спросила Татьяна. — Помог бы.

— С какой стати? — удивился Гоша. — Не будет в тапках по улице бегать!

И в словах его была несокрушимая (опять же подростковая какая-то) логика — которой, впрочем, наделено у нас и взрослое население.

Психиатр Всеволод Кобеницын оказался свободен. Летом у него вообще было мало работы: во-первых, сезонные обострения душевных недомоганий приходятся чаще на весну и осень, во-вторых, нет призывников, которых тоже весной и осенью приволакивают родители в надежде обнаружить у своих чад с помощью Кобеницына какие-либо отклонения и тем самым избавить от службы в армии. Пытались давать и взятки, но Кобеницын был неподкупен. Он вообще работал здесь временно, трудился над кандидатской диссертацией и мечтал устроиться в большую, серьезную клинику. Одно плохо: мало практического материала, мало интересных случаев. Поэтому пациент с ретроградной амнезией его заинтересовал сразу.

Выяснив, каковы симптомы, он начал объяснять Гоше и Татьяне:

— До сих пор никто не знает, почему выключается и почему включается память. Но есть методики постепенного восстановления. Например: задавать вопросы. Задавать и задавать вопросы. И пробовать сделать то или это. Ориентироваться не на знание, потому что его нет, а на интуицию, на ощущения, на смутные образы. То есть — что нравится, что не нравится, что привлекает, что отталкивает, куда тянет, а что, наоборот, вызывает отвращение. Так постепенно может проясниться социальный статус, уровень интеллекта и так далее. Например, как вы думаете, есть у вас семья или нет?

Гоша задумался. Татьяна ждала ответа с не меньшим, чем психиатр, интересом.

— Нет, как-то не чувствую, — ответил Гоша.

— Вы человек физического труда? По ощущениям?

— Землю пахать не рвусь, — ответил Гоша.

— А в теплице работал, между прочим, — напомнила Татьяна.

— В бессознательном состоянии, — сказал Гоша.

— Уверенного ответа нет? — спросил Кобеницын. — Тогда надо пробовать.

— То есть физический труд? — уточнил Гоша без энтузиазма.

— В том числе. Все пробовать.

Гоша и Татьяна вышли из поликлиники в равной мере неудовлетворенные: Татьяна поняла, что прежнего Гошу, к которому она привыкла, уже не вернуть, а Гоша остался в неведении относительно себя.

Тут они столкнулись с Лидией — она заходила в поликлинику по каким-то своим мелким недомоганиям. Лидия чувствовала себя неловко перед Татьяной и заранее приготовила объяснение:

— Здравствуйте! — сказала она. — Таня, ты представляешь: увидела твоего с газом и подумала, что он в газе понимает, позвала к себе горелку посмотреть, я тебе рассказывала, помнишь, у меня там утекает, а он, оказывается, не соображает ничего. Вы бы сказали бы! — мягко укорила она Гошу.

— Я вас не знаю, девушка! — сказал ей Гоша с раздражением. Но тут же спохватился и добавил с неожиданной игривостью: — Но можем познакомиться!

— Ну, так тоже не надо! — оскорбилась Лидия. — Не знает он! Я вам ничего такого не сделала!

— А хотела? — улыбнулась Татьяна, которая ничуть не была в претензии на подругу: знала ее неисправимый характер. Да и не из-за кого в претензии быть.

— Ничего я не хотела! Сроду, Тань, ты обо мне что-то думаешь!

— Да ладно, не думаю я ничего!