– Да уж, - ворчливо подтвердила старуха.
– А ты у нее самой и спроси: ворожила, не ворожила? Я ей не сторож!
– и помолчав, добавила: - Во всяком случае, если она и ворожила, то без меня. И совета у меня не спрашивала!

– Да я бы с радостью у нее спросил. Но она ничего не говорит. И глаза у нее на мокром месте.

– Ули плачет?
– удивилась старуха.
– Ну и дела! В последний раз она плакала, когда намочила свои пеленки, а ее матушка покойница не догадалась их переменить. С тех пор из нашей Ули слезинки не выжмешь!

– Теперь выжмешь, - усмехнулся я.
– Стоит только спросить у нее, куда подевался Урмаго - и получишь столько слезинок, что умываться можно.

– Значит дело плохо, - старуха совсем сникла.
– Значит она все-таки гадала и узнала, что Урмаго больше нет, а мне не сказала...

– Быть такого не может, - возразил я.
– Среди мертвых его нет - если верить самим мертвецам. А кому и верить, если не им, правда?

– Как знать, - вздохнула старуха.
– Всякие бывают мертвецы. Иногда они брешут не хуже живых!

– Все может быть, - растерянно согласился я. До сих пор мне как-то не приходило в голову, что мертвые тоже могут врать...
– Ладно, - вздохнул я, - пойду еще поброжу по дому.

– Поброди, поброди, - кивнула старуха.
– Чего ж не побродить...
– она замолчала, а потом доверительным шепотом добавила: - Ты бы это, поостерегся... в башню, одним словом, не лазь!

"Вот это да!
– ошеломленно подумал я.
– Поутру котел с ядом, потом яму для нас приготовила с кухонными ножами и тесаками на дне, а теперь печется о моей безопасности... Можешь ведь быть душкой, сэр Макс, когда хочешь!"

– А что там в башне?
– с любопытством поинтересовался я.
– Разве там опасно? Ули сказала, что ваш дворецкий...
– ну, этот господин с таким смешным именем, я его не запомнил - как раз сегодня затеял там уборку.

– Ха!
– осклабилась старуха.
– Так то Тыындук, он вообще ничего не боится, вурдалачье племя! Хотя, зря он туда полез...

– Так что же там?
– настойчиво спросил я.
– Что там такое творится, в вашей грешной башне?

– Не знаю, сама не видела и видеть не хочу, - твердо сказала старуха. И с убежденностью религиозной фанатички добавила: - И все-таки, плохое это место!

– Ну ладно, плохое, так плохое.
– Я понял, что информации из нее клещами не вытянешь, а тратить время на бесполезный спор не хотелось. Но напоследок я решил попробовать удовлетворить любопытство, мучившее меня с первых минут нашей беседы: - Можно задать тебе вопрос, бабушка Фуа?
– вежливо осведомился я.

– Спрашивай, сынок. Что ж не спросить, если тебе неймется, - со снисходительностью, свойственной многим старикам, согласилась она.

– Вчера, когда мы только приехали, ты сама предлагала поселить нас в башне. А на завтрак пыталась накормить нас ядом. А потом велела этому увальню, своему родичу, вырыть яму и накрыть ее ковром - наверняка ведь надеялась, что мы в нее провалимся, верно? А теперь не велишь мне ходить в эту грешную башню, словно я - один из твоих внуков. Почему?

– А почем я знаю!
– с почти девчоночьим легкомыслием отмахнулась старуха.
– Вчера увидела вас, и так разозлилась, так разозлилась - слов нет. А тут еще Маркуло говорит: "вот, понаехали новые хозяева!" И тут вы зашли: ты и твой приятель - такие важные, такие нарядные... так бы и придушила! А сегодня с утра спускаюсь в кухню, присмотреть, как там Мичи завтрак готовит - она ведь дурочка, жена Маркуло, да еще и жадная, к тому же! За ней не присмотришь, так она и булки сожжет, и масло не подаст... И тут приходит Маркуло и снова говорит: вот, дескать, теперь еще и новых хозяев кормить надо. И такое меня зло взяло на вас... А после завтрака Маркуло говорит: "одного я не пойму: то ли гости у нас бессмертные, то ли, бабка, совсем из ума выжила". Ясное дело, он меня раззадорил! Только с ямой этой дело не выгорело: я уже знаю, что вместо вас туда пьянчужка Пурех свалился... Это я все к тому, чтобы ты понял: сердита я на вас была донельзя! А сейчас ты зашел, а я смотрю: хороший же паренек, приветливый и почтительный. Зачем такого убивать? Тем более, что тебе-то наше имущество не завещали.

– Ясно, - кивнул я.
– Так значит, Маркуло...

– А чего Маркуло?
– спохватилась старуха.

– Да так, ничего, - улыбнулся я.
– Не бери в голову, бабушка. И спасибо за предупреждение. Я уже понял, что с вашей башней лучше не шутить.

– Ага, не шутить!
– обрадовалась старуха.
– Именно не шутить. Эк ты хорошо сказал-то, сердце радуется!

Я покинул комнату старухи в твердой уверенности, что первое впечатление меня не подвело: как окрестил я с самого начала Маркуло "злодеем", так оно и было. Наверное он хорошо знал характер своей бабки, а может и заворожил ее немножко, позаботился о том, чтобы старая ведьма разозлилась на нас несколько больше, чем следует. В результате из бабушки получилось своего рода "оружие массового поражения" - она оказалась неумелой, зато азартной убийцей. И "поэт" Йохтумапп наверняка вырастил ядовитые кусты в наших спальнях под его чутким руководством. А в том, что Маркуло собственноручно устроил примитивную ловушку, приладил над входной дверью камень, который чуть не угробил Лонли-Локли, сомневаться не приходилось: это было известно из его собственного признания. То есть выходило, что Маркуло и есть самый главный "профессор Мориарти" в этом милом семействе. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что и Урмаго исчез не без его помощи. Наверняка, Маркуло с самого начала подозревал, или даже точно знал, что отец завещает дом не ему, а Урмаго, и устранил соперника. Разумеется, он не мог предвидеть, что на сцене появится еще один наследник, сэр Шурф Лонли-Локли, о котором до сих пор в этом доме вообще никто слыхом не слыхивал...

Эту ясную, как летний день, картинку омрачало только поведение Ули. Не укладывалось оно в мою простенькую и понятную схемку - хоть плачь! После того, как я несколько часов угробил на созерцание их с Урмаго почти идиллических отношений, я не мог поверить, что Ули стала бы покрывать своего старшего братца, если бы он причинил Урмаго хоть какой-нибудь вред...

Я так глубоко задумался, что сам не заметил, как уютно устроился на ступеньках лестницы, ведущей наверх, в ту самую башню, куда мне не советовала совать нос внезапно подобревшая бабушка. Даже чашку кофе из Щели между Мирами извлек, чтобы сделать мыслительный процесс совсем уж приятным. Сделал глоток ароматного крепкого напитка, прислонился затылком к стене, с удовольствием ощутив ее приятную прохладу. И снова принялся думать: о леди Ули, ее пропавшем братце Урмаго, злодее Маркуло и других членах этой "семейки Адамс". Сейчас, когда я остался в одиночестве, они казались мне просто забавными персонажами очередной черной комедии, даже трагическую гибель пьянчуги Пуреха я, хоть убей, не мог воспринимать, как реальное событие. Не жизнь, а комикс какой-то!