Шрифт:
– Что, и ты так можешь?
– искренне изумился дворецкий.
– Могу, - я пожал плечами. И честно добавил: - Правда, у меня пока получается не так быстро и эффектно. Но я-то в Тайном Сыске всего несколько лет служу...
– Ты точно не заливаешь?
– почти жалобно спросил он.
– Ладно, смотри, - вздохнул я. Выбрал из кучи камней один, побольше, и прищелкнул пальцами, от всей души надеясь, что уроки сэра Лонли-Локли не пропали зря, и я вполне способен испепелить что-нибудь покрупнее давешней кофейной чашки. Все-таки мы находились черт знает на каком расстоянии от Сердца Мира, а этот фокус с сожжением неодушевленных предметов имел самое непосредственное отношение к Очевидной магии.
К счастью, я был в хорошей форме и потому не опозорился. От камня осталась только горстка рыжеватого пепла. Теперь Тыындук Рэрэ смотрел на меня как футбольный фанат на какого-нибудь очередного Марадонну. Куда только подевалась его невозмутимость!
– Ну и дела!
– наконец сказал он.
– А почему?...
– тут сей достойный человек осекся, прикусил язык и даже отвернулся в сторону - наверное, испугался, что я смогу прочитать в его глазах окончание фразы, чуть было не сорвавшейся с его губ. Но мне не требовалось читать чужие мысли: ход его рассуждений и без того был для меня совершенно очевиден.
– Ты хотел спросить, почему мы до сих пор не расправились с твоими хозяевами, раз уж мы такие крутые?
– усмехнулся я.
– А тебе не приходило в голову, что мы просто не очень-то злые люди?
– А разве так бывает?
– смущенно спросил он.
– Признаться, до сих пор я думал, что нет добрых и злых людей, а есть сильные и слабые. И сильные просто приходят и берут свое, если им хочется, а слабым лучше отсидеться в погребе, чтобы остаться в живых...
– В каком-то смысле ты, наверное, прав, - задумчиво согласился я.
– И все-таки слабые люди часто куда опаснее, уж ты поверь мне на слово!
– Как это может быть?
– дворецкий окончательно забросил свою работу и внимал мне, как провинциальный подросток заезжему гуру.
– Все очень просто. Сильному обычно нет дела до окружающих, - объяснил я.
– Тот, на чьей стороне сила, обычно старается обходить других людей стороной, чтобы не зашибить ненароком: ему нечего с ними делить, незачем что-то доказывать - кому доказывать-то, если остальные просто не принимаются во внимание? А слабый вынужден постоянно бороться за место под солнцем: подпрыгивать, расталкивать всех локтями, перегрызать глотки. А добром такое мельтешение редко заканчивается. Знаешь, самый опасный человек, с которым мне довелось столкнуться, когда-то был довольно посредственным колдуном [12] . Ну, не то чтобы самым слабым, но он вечно оказывался вторым - в любой компании! В результате он такого наворотил, что... Ладно, это долгая история, и к нашим нынешним делам она никакого отношения не имеет. Просто поверь мне на слово: мой друг просто не хочет обижать обитателей этого дома. Скажу тебе больше: он меня сегодня полдня уговаривал успокоиться и не применять строгие меры к господам Кутыкам. Я ведь, в отличие от него, не так уж силен, а поэтому ужасно рассердился на весь белый свет - после того, как нас попытались убить...
12
Здесь речь идет об Угурбадо - см. "Возвращение Угурбадо", "Власть несбывшегося".
– Да, нехорошо это, - смущенно согласился дворецкий.
– Если бы господин Маркуло спросил у меня совета, я бы с самого начала предложил ему попробовать уладить дело миром, договориться с твоим другом, пообещать ему часть дохода от поместья... Но с тех пор, как умер господин Хурумха, мое мнение мало кого в этом доме интересует, - обиженно добавил он.
– А почему ты у них служишь?
– полюбопытствовал я.
– Извини за бестактный вопрос, но такой парень как ты мог бы найти отличную работу даже у нас, в Ехо. Что ты тут забыл?
– Когда-то я дал клятву господину Хурумхе, - вздохнул он.
– Видишь ли, все не так просто: в свое время он спас мне жизнь. А у нас, в Графстве Хотта, существует закон: если кто-то спас тебя от верной смерти, значит твоя жизнь с этого момента принадлежит ему.
– Как это?
– изумился я.
– Рабство у вас тут, что ли?
– Не совсем рабство, но... Да, немного похоже. Видишь ли, считается, что если уж ты был в лапах у смерти, твоя жизнь закончилась. И если кто-то тебя спас, значит твоя жизнь это его добыча. Как на охоте... Вообще-то, иногда спаситель бывает столь великодушен, что отпускает спасенного на все четыре стороны. Существует такой специальный обряд... говорят, очень красивый обряд. Но если он хочет оставить этого человека при себе - что ж, считается, что это его право...
– И тебе не повезло, да?
– сочувственно кивнул я.
– Как сказать, - задумчиво протянул дворецкий.
– Конечно, покойный господин Хурумха заставил меня принести клятву, что я всегда буду заботиться о его семье, и сделал меня своим слугой... Но если бы не он, я уже много лет был бы мертвецом. К тому же, мне неплохо жилось в его доме - по крайней мере, пока он не умер. Да и сейчас... Господин Маркуло, конечно, не такой разумный человек, как его покойный отец. Но многие свободные от такого рода обязательств люди живут куда хуже, чем я - даже те, кто вынужден заботиться только о своей собственной семье.
– Да уж, - невольно улыбнулся я.
– Разные бывают "собственные семьи"!
– Так что я не жалуюсь, - заключил мой мудрый собеседник.
– Просто хочу сказать, что будь моя воля, все бы повернулось иначе. Но в последнее время от меня почти ничего не зависит.
– Да, это я понял, - кивнул я.
– Слушай, а расскажи мне об этой башне. Почему ее все так боятся? Вернее, все, кроме леди Ули, если ее спокойствие не деланное, конечно... И, если уж речь зашла: что ты-то тут делаешь? Зачем разбираешь эту стену? Работы, как я погляжу, непочатый край.