– Да, эту работу мне и к следующей зиме не закончить, это я уже понял, - печально согласился дворецкий.
– Но госпожа Ули будет недовольна, если я начну болтать о том, что случилось в этой башне, - честно признался Тыындук Рэрэ.
– Ты бы лучше у нее самой спросил.

– А она ничего не хочет рассказывать. Только ревет как девчонка, - я пожал плечами.
– Вообще-то, эта грешная башня не самое главное. Я сюда просто из любопытства забрел... Ты уже знаешь, что мой друг очень хочет разыскать Урмаго? Ну вот, а я решил ему помочь. Но пока не получается...

– А вам-то зачем искать Урмаго?
– опешил дворецкий.

И мне пришлось в очередной раз выкладывать замысловатые подробности касательно последней воли покойного Хурумхи Кутыка. Тыындук слушал меня внимательно и напряженно, словно от моих слов зависела его судьба. Впрочем, так оно, наверное и было - в каком-то смысле...

– Вот оно как, - сказал он, когда я умолк.
– Ничего удивительного: Урмаго всегда был любимым сыном старика, а уж тот умел отличить спелую пумбу от червивого ореха!

Я хмыкнул, облагодетельствованный свежей пейзанской метафорой. Мой собеседник, тем временем, что-то усердно обдумывал, печально уставившись на свои ухоженные, как у столичного придворного - это при его-то работенке!
– руки с удивительно длинными сильными пальцами.

– Скажи мне, только честно, - неожиданно попросил он, - ты очень хороший колдун? Или кроме как камни сжигать, ничего больше не умеешь?

– Не только это, - я не удержался от снисходительной улыбки.
– А вот хороший я колдун, или плохой - не знаю. Смотря что нужно сделать. Что я точно хорошо умею, так это убивать и уговаривать... вернее, заставлять людей делать все, что я прикажу. Ну и еще кое-что по мелочам, - добавил я, рассудив про себя, что докладывать этому почтенному человеку о своих успехах на поприще путешествий между Мирами, пожалуй, не стоит.

Некоторое время он смотрел на меня испуганно и недоверчиво, потом понял, что я не собираюсь демонстрировать свою силу прямо сейчас и немного расслабился.

– Значит, ты уговаривать умеешь...
– тихо, как бы про себя повторил он.
– Что ж... конечно, госпожа Ули будет очень недовольна, если я проболтаюсь, но я обещал покойному Хурумхе заботиться обо всех его детях!

Мое сердце бешено заколотилось о ребра. Я сразу понял, к чему идет дело, и теперь старался не дышать - чтобы не спугнуть откровенное настроение своего собеседника.

– Урмаго не пропал, - почти беззвучным шепотом сказал дворецкий.
– Он здесь.

– В доме?
– изумленно выдохнул я.
– Что, его Маркуло в подвале прячет? Или?..

– Да нет, господин Маркуло ничего не знает. Думает, его брат просто загулял - так ведь уже бывало... Он, конечно, молит теперь всех духов леса, чтобы Урмаго не нашел дорогу домой. Очень уж не хочет с ним делиться! Но господин Маркуло никогда не стал бы причинять зло своему брату. Может быть, ты и твой друг сочли моих господ плохими людьми, поскольку с вами они очень уж недружелюбны... Но все члены семьи любят друг друга, хоть и не всегда могут ужиться под одной крышей. И господин Маркуло не исключение. Он любит своих братьев и свою сестру, и прочих родичей, хотя по нему и не скажешь, наверное...

– Да, пожалуй ты прав, - согласился я, вспомнив, каким несчастным выглядел Маркуло, растерянно застывший над мертвым телом пропойцы Пуреха. А ведь я бы на его месте, пожалуй, в пляс пустился!

– Так где же Урмаго?
– нетерпеливо спросил я.
– Ты сказал...

– Да, господин Урмаго по-прежнему здесь. В этом доме, - подтвердил дворецкий.
– В этой самой башне, будь она неладна!

– Да где же он?
– я уже ничего не понимал.

– В стене, - угрюмо сообщил Тыындук.
– Он в стене, так уж вышло. Поэтому я и рискнул навлечь на себя гнев госпожи Ули и рассказал тебе все начистоту. Если уж ты умеешь уговаривать - может, ты как-нибудь уговоришь его выйти? А то госпожа Ули велела мне разобрать все стены в надежде, что ее брат найдется... но она и сама не слишком верит, что у нас что-то получится. Он ведь стал бестелесным, как лесной дух, и теперь может просто спрятаться в одном из камней, это и мне понятно!

– А как он туда попал?
– ошеломленно спросил я.
– Его заколдовали? Но кто?

– Может, и заколдовали, а может, сам наворожил невесть чего, - дворецкий пожал плечами.
– Дело темное! Могу тебе сказать одно: Урмаго и Ули все время учились ворожить. У госпожи Ули куда лучше выходило: она-то постарше, да и пошла в свою бабку, а старая Фуа в ее годы была грозной ведьмой! Но Урмаго очень старался не отстать. Он ведь был упрямый, как его отец... А ворожить они любили в этой башне. И вместе сюда ходили, и поодиночке. И вот однажды оба не пришли завтракать. Я, ясное дело, отправился их разыскивать. И нашел только Ули. Она сидела в этой самой башне и плакала - так плакала! А когда я стал ее расспрашивать, сказала только одно: "Урмаго теперь живет в стене, и я не знаю, как его оттуда выманить". А потом спохватилась и взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Она ведь надеялась, что сумеет его выручить. Ходила сюда каждую ночь, ворожила так, что камни кричали как голодные младенцы, а дом сотрясался до основания - хорошо хоть не рухнул! С тех пор все остальные домочадцы боятся этой башни больше, чем прогулки по вурдалачьему кладбищу в полнолуние. Я-то знал, в чем дело, но госпожа Ули строго запретила мне их успокаивать. Она почему-то не хотела, чтобы кто-то из домашних узнал правду про Урмаго... Да, так вот: с колдовством у нее ничего не вышло. И вот сегодня пришла она ко мне и говорит: "Я все перепробовала, ничего не получается, давай стену разбирать!" Вот я и разбираю... Ну что, как думаешь: ты сможешь уговорить его выйти?

– Надо попробовать, - вздохнул я.
– Вообще-то, я имел в виду немножко другое: мне, знаешь ли, надо видеть перед собой человека, которого я собираюсь "уговорить", а вашего Урмаго хрен увидишь... Ну да ладно! В любом случае, хорошо, что ты мне все рассказал. Сейчас подумаю, что тут можно сделать...

– А можно?
– с надеждой спросил дворецкий.

– Если он еще жив, то наверняка, - твердо сказал я.
– Кстати, а он жив? Что Ули по этому поводу думает?

– Она говорит, что жив. Сердцем, дескать чует, - вздохнул дворецкий.
– Ее бы устами, как говорится...