Шрифт:
— Поручение? Ко мне? От кого же? Ты, наверное, ошибаешься, Харитон…
— Нет, господин..
Рука Харитона опустилась к широкому поясу и достала оттуда завёрнутую в шёлковый платок маленькую коробочку. Андрей раскрыл её, и у него перехватило дыханье. В висках застучало, сердце сжалось мучительной болью.
В коробочке лежал перстень с алым камешком, подаренный им Предславе.
Глава XXI. «…НЕТ НА СВЕТЕ ПРЕДСЛАВЫ»
Словно исчезло вдруг всё: и пыльная улочка константинопольского предместья, и ночное небо, усеянное крупными звёздами, и ветви платана над головой, и тучный Харитон. Лесная чаща обступила Андрея, зазвенел тихонько ручеёк. Алые лучи закатного солнца осветили смуглое личико, тёмные глаза девочки.
«Если получишь его когда, — знай, нет на свете Предславы», — услышал он, будто наяву, милый, нежный голос. Что ж это? Откуда у Харитона перстень? Что сталось с маленькой невестой?
— Харитон, — с трудом выговорил Андрей, — где ты взял этот перстень?
— Узнал? — грустно улыбнулся Харитон. — Ну, стало быть, и впрямь не ошибся я…
— Где ты его взял? — настойчиво, умоляюще продолжал Андрей.
— Длинная то история, господин… давно это было. Скоро десять лет, как дожидается тебя колечко. Богом поклялся я тебе его отдать, и вот довелось исполнить клятву.
— Где же она? Где Предслава? — вскочил Андрей.
— Сядь, господин. Всё расскажу… — И Харитон опустился на скамью рядом с Андреем. — Помнишь ли ты, — начал он, — как войско князя Ярослава на Константинополь десять лет назад пошло? [15]
— Как не помнить?
— Началось всё с пустяка. Передрались русские купцы с греческими. Не первый и не последний раз то случилось. Как купцам не драться? Каждый о своей наживе думает…
— Не тяни, Харитон, богом прошу. Ну, что ты про купцов!..
15
Последняя война Киевской Руси с Византией — 1043 год.
— Прости, господин. Говорю как умею. Торопиться, кажется, ни к чему — через десять-то лет. Так вот, в той драке одного русского купца убили. А князь киевский горяч и неукротим, говорят. И, узнав про убийство, пришёл он в неописуемую ярость. Сто тысяч воинов двинул на судах, мстить за убитого. Однако ж бог, храня Константинополь, не дал русским удачи. Много их полегло на поле битвы…
Харитон замолчал. Андрей, не сводя с него глаз, напряжённо ждал. При чём тут этот поход? Какое отношение могла иметь к нему Предслава?
— Пленных тоже немало было, — продолжал Харитон, — многих из них продали. Купил и я парнишку. Говорили про него, что дрался он отчаянно, троих убил, хотел и себя заколоть, да обеспамятел от раны, тут его и взяли. Ладный такой мальчуган, совсем ещё молоденький — лет девятнадцати. Работать я его сразу заставлять не стал, пусть, думаю, от раны оправится. А ему всё хуже да хуже. Не заживает рана, горячка на него напала, тает парень на глазах. Ну, думаю, пропали мои деньги. Однако ж мальчишку в том не винил. Кормил его, поил, лекаря приводил, только не помогали никакие травы. Однажды зовёт он меня и говорит: «Добр ты был ко мне, Харитон. Умру я скоро. Дозволь с последней просьбой к тебе обратиться». И признался, что он не парень вовсе, а… девица, Предслава по имени.
— Что? Что ты сказал? — не своим голосом закричал Андрей.
— Девица, говорю, Предслава. Целую ночь до света сидел я около неё, слушал. Рассказала, что от печенежского набега ушли они с дедом в Суздаль, к родне. Дед вскоре помер…
— Почему ж она в Киев не приехала? Почему меня не разыскала?
— Была она в Киеве и тебя издали видела, да поняла, что не с руки тебе простую девку в жёны брать. К тому ж болтали в городе, что ты князем Ярославом к Анне определён, и куда она замуж пойдёт, туда и тебе с ней ехать…
— Боже мой, боже мой, — схватился за голову Андрей, — если бы я знал!
— А если б и знал, всё равно не смог бы князя ослушаться. И то понимала Предслава. Лишнего горя не захотела на тебя навлекать. Воротилась в Суздаль к тётке и осталась там жить. Когда ж стали в поход собираться, переоделась она парнем и ушла с войском…
— Ну, дальше, дальше!
— Поклялся я ей, что, коли встречу тебя когда, отдам перстенёк заветный…
— Ну, а Предслава, Предслава-то что?
— Умерла к утру Предслава…
Андрей застонал и, обхватив руками голову, упал ничком на скамью.
Харитон молча, неподвижно сидел рядом с ним.
— От русских купцов узнал я, что уехал ты во Францию. Думал, не доведётся мне клятву выполнить. Но вот — привёл тебя господь. Теперь чист я перед её памятью.
Долго молчали оба. Наконец Андрей встал и шёпотом спросил:
— А могилка… могилка где её?
— Завтра сведу тебя. Схоронил я девицу честь по чести и камень положил. Пусть, думаю, за меня бога молит…
— Харитон, — с трудом выговорил Андрей, — ты ступай спать, я тут посижу немного… спасибо тебе.