Шрифт:
— Невероятно! — сказал он. — Их почти не видно!
— Что с твоей ногой?
Майкл посмотрел вниз. Нога распухла и с трудом помещалась в ботинок. Морщась от боли, он осторожно снял его, стянул носок и провел рукой по лодыжке. Она сильно болела, но перелома не было.
— Похоже на вывих, — сказал он.
— Это плохо?
— Не очень. Ее надо вправить.
— Что сделать?
— Вправить. Ты должна взяться двумя руками здесь и здесь, — он показал. — А когда я скажу, сильно рвануть на себя. Очень сильно. Сустав вернется на место.
Анна с сомнением посмотрела на него.
— Ты уверен?
— Вполне. Я видел, как это делал наш тренер в колледже.
— Майкл…
— Ничего не говори — просто сделай. Иначе будет хуже.
— Может быть, ты сам?
— Я не смогу. Придется тебе.
Анна вздохнула.
— Хорошо.
Она взялась руками там, где показал Майкл. Он сунул ботинок в рот и сжал его зубами.
— Это еще зачем?
— Не спрашивай. Давай!
Анна нахмурилась и рванула его ногу изо всех сил. Майкл громко застонал сквозь зубы и повалился на бок. Ступня его выскочила из рук Анны, она вскрикнула и склонилась над ним.
— Майкл! Ты в порядке?
Из-под его закрытых глаз, текли слезы. Он разжал зубы, и Анна увидела глубокие следы на ботинке, там, где его сжали зубы.
— О, черт! — простонал Майкл.
— Майкл, ты же сам хотел…
— Ничего! Все правильно. Ты все сделала правильно.
Он открыл глаза и смахнул слезы тыльной стороной ладони.
— О'кей, теперь нужна тугая повязка.
Анна обхватила его за талию и закинула руку себе на плечо. Майкл с трудом поднялся, и они, раскачиваясь, пошли вперед, как два солдата, выживших в жестоком сражении.
Они добрались до машины спустя час, по дороге делая небольшие привалы. Анна в изнеможении рухнула в густую тень, отбрасываемую «Сабурбаном», а Майкл уселся на полу и достал аптечку. От боли и усталости мысли в его голове путались. Он вытащил аспирин и проглотил несколько таблеток. Затем он достал бинт и, морщась, стал бинтовать ногу.
— Я не могу поверить, — сказала Анна.
— Во что?
— В то, что он сделал с нами.
— Можешь говорить, что хочешь, но он спас нам жизнь!
— Майкл, да он сам нас туда привел!
На минуту воцарилась тишина.
— В этом нет его вины. Это она! — сказал Майкл.
— Кто?
— Пустошь. Она каким-то образом отыскивает в нас все самое плохое и вытаскивает это наружу, как грязное белье.
— Ты что — пытаешься его оправдать? Позволь, я кое о чем тебя спрошу? Скажи мне, если все дело не в нас, а в пустоши, почему ты не стремишься меня задушить или изнасиловать? Почему я не подсыпаю тебе яд в воду? Это все бред!
— Ты забываешь, что он провел здесь гораздо больше времени, чем мы.
— Это чушь, Майкл! Из человека можно вытащить только то, что в нем уже есть!
— Он никогда не был таким.
— Может быть, ты этого просто не видел?
— Не знаю. Но такой конец…
— А я счастлива, что все так закончилось.
Майкл изумленно на нее посмотрел.
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Отлично понимаю!
— Как можно быть такой…, - Майкл запнулся.
— Стервой? Ты это хочешь сказать?
— Да!
— По крайней мере, я говорю правду! И ты сам…
— Заткнись!
— Нет уж, ты…
— Заткнись, или я разобью твой мерзкий рот!
Анна ошеломленно замолчала. Она застыла на несколько секунд, как будто пытаясь понять смысл его слов, потом вдруг вскочила и быстро пошла прочь. До Майкла донеслись ее истерические рыдания.
Он отвернулся и с тоской посмотрел на дорогу. Ему вдруг мучительно захотелось повернуть время назад. Когда все было хорошо, и никто еще не сошел с ума.
ГЛАВА 28
Майкл встал, осторожно ступив на поврежденную ногу. Лодыжка тут же отозвалась тупой болью. «Ничего. Терпимо». Он залез в машину и вытащил оттуда рюкзак Хорька: старый и грязный, темно-коричневого цвета, уже начавший расползаться по швам. В таких местах Хорек стянул его бечевкой. Майкл развязал тесемки и стал выкладывать его содержимое на землю перед собой.
Вещей у Хорька было немного: маленькая бутылка воды с содранной этикеткой, полевой бинокль, ключи от машины, с выжженными на брелоке инициалам «БФ», карманная библия «Нового Американского Пути» в мягкой обложке. На самом дне лежала мятая футболка с логотипом «Калифорнийских Орлов», выкидной нож и армейский пистолет без магазина. Под ними оказалась толстая тетрадь с вложенной между страниц ручкой.