Шрифт:
В этот момент с поляны доносится густой медный звон.
Володя и Гай выходят из мастерской. Вскакивает со своего места от стола-информатора Галка. Выглядывает из своей палатки Жак.
На металлическом диске посередине поляны возникают трое: знакомая нам дородная старуха в глухом платье, на этот раз белом; огромный огненно-рыжий Эрик в своих поношенных джинсах и пестрой рубашке навыпуск, но теперь правую щеку его прорезает глубокий красный шрам; и Корней в белых брюках и голубой прогрессорской куртке, только над левым нагрудным карманом не надпись, а эмблема: стилизованное изображение земного шара с синими океанами и зелеными материками в узкой радужной кайме атмосферы на фоне эллипса галактической спирали.
Корней учтиво подает старухе руку и сводит ее в траву. Эрик следует за ними. Гулливеровцы с немного натянутыми улыбками идут навстречу старшим. Гай остается у дверей мастерской.
— Ну-ну-ну, — поизносит басом старуха. — «Гулливер — двести одиннадцать». Кто координатор?
Галка делает легкий книксен. [39]
— Я, — тоненьким голоском произносит она. — Галина Комова.
— Девочка, — с сомнением говорит старуха и поджимает губы. — Впрочем, отчего же? Вы можете мне не поверить, дети, но я тоже когда-то была девочкой… Слушаю тебя, координатор.
39
Старая мымра (наверное, великий прогрессор и член четырех-пяти Советов, очень уж нагло себя ведет) вместо «здрасьте» говорит «ну-ну-ну», а ей, значит, книксен. Чувствуется Высокая Теория Воспитания, воплощенная в практику. Тоже высокую. — В.Д.
В группе трое… вернее, четверо. Ксенобиолог Жак, механик Володя и тобианин Гай.
Тобианин… — Старуха снова поджимает губы. — Это что — его специальность?
Галка краснеет, беспомощно глядит на Эрика, на Корнея и он опускает глаза. Корней и Эрик стоят справа и слева чуть позади старухи с каменными лицами.
— Объяснись же, координатор, — басит старуха.
Галка с отчаянной храбростью поднимает на нее глаза.
— Тобианин Гай, раненый солдат, переброшенный на Землю при чрезвычайных обстоятельствах, проходит в группе «Гулливер — двести одиннадцать» человеческую практику.
На несколько секунд воцаряется молчание. Затем старуха благосклонно кивает.
— Неплохо, координатор, неплохо. Несколько двусмысленно… однако по основной сути правильно. Человеческая практика… хм.
Она ерошит кудри на голове просиявшей Галки и манит Гая пальцем.
— Подойди сюда, тобианин Гай.
Гай неохотно приближается и останавливается перед нею, глядя на нее исподлобья.
— Ну-ка, Гай, — басит старуха и показывает на Эрика. — На кого похож этот человек?
В лице Эрика что-то мгновенно меняется, и сам он слегка ссутуливается, руки обвисают, как плети. Гай с изумлением глядит на него.
— Итак? — говорит старуха. — На кого он, по-твоему, похож?
— Этот человек… — запинаясь, говорит Гай. — Он был, когда меня… когда я очнулся…
— Я не спрашиваю, кто он такой, — терпеливо говорит старуха. — Я спрашиваю: на кого он, по-твоему, похож?
Гай глубоко вздыхает.
— Больше всего он похож на алайского солдата, инвалида войны.
Корней едва заметно улыбается и кивает Гаю. Старуха расплывается в улыбке.
— Молодчина, Бойцовый Кот, — произносит она. — И ты молодчина, Эрик.
Эрик распрямляется и становится прежним — статным, гибким, могучим Прогрессором. Только шрам на щеке остается от инвалида войны. Старуха обводит взглядом гулливеровцев.
— Ну что ж… Я довольна. Материал неплохой. Приступай к делу, Эрик, а я отдохну где-нибудь в тени… Пойдем, Корней.
Она подает Корнею руку и величественно плывет к тенту. Гулливеровцы бросаются было проводить, но она величественным жестом их останавливает.
— Здравствуйте, ребята, — улыбаясь, говорит Эрик.
— Здравствуйте, Эрик, — вразнобой и очень негромко отзываются гулливеровцы.
— Давайте посмотрим, что вы здесь сделали, — продолжает Эрик, — а потом поговорим. Начнем, пожалуй, с тебя, Володя. Не возражаешь?
— Гай! — доносится от тента голос Корнея. — Поди сюда, дружок, на несколько слов…
Под тентом старуха восседает на табурете, положив на стол пухлую руку. Рядом с ней высокий бокал с прохладным даже на вид напитком. Корней стоит рядом с нею, засунув руки в карманы брюк, покачиваясь на прямых ногах с носка на пятку. Гай сидит перед ними на траве, скрестив ноги.
— Значит, тебе здесь нравится… — говорит старуха. — И тебе нравятся ребята…
Гай утвердительно кивает, не поднимая глаз.
— И тем не менее тебе очень хотелось бы вернуться. Гай снова кивает.
— На моей планете дерутся, — угрюмо произносит он. — А я здесь ем, пью, сплю и валяюсь на солнце. А я — Бойцовый Кот. Живой Бойцовый Кот, который не дерется, — это нуль. Меньше нуля.
— Вздор, — возражает старуха. — Ты, маленький эгоист, почему ты думаешь и твердишь только о себе? Подумай о нас, о Корнее! Ты хочешь, чтобы мы, здоровые взрослые люди, своими руками вернули тебя, мальчишку, в эту преисподнюю? Мы же умрем от стыда, ты об этом подумал?