Надо сказать, внимания все они на меня почти что вовсе не обращали. Так, который-нибудь взглянет рассеянно, кивнет и снова носом в свои дела. Обидно даже, змеиное молоко. Все-таки я — Бойцовый Кот его высочества, не шпана какая-нибудь, передо мной такие шпаки с тротуара сходили и шляпу еще снимали… правда, не каждый день уступали, а только в дни тезоименитства, но все равно. Так и хотелось мне встать этак в дверях и гаркнуть по-гепардовски: «Смир-рна!» То-то забегали бы! Потом я запретил себе на эти темы думать. Я свое достоинство унижать права не имею. Даже в мыслях. Пусть все идет, как идет. Мне одному их всех по стойке смирно все равно не переставить. Да и нет передо мной такой задачи. Другая передо мной задача.

И вдруг — вижу: впереди, шагах этак в тридцати выходит из стены сам господин Корней собственной персоной. Приостановился, сказал что-то через плечо кому-то, пересек коридор наискосяк и скрылся в противоположной стене — я даже не успел сообразить, что мне лучше: обнаружить себя или, наоборот, затаиться. Сначала я хотел мимо этого места пройти на цыпочках и продолжить свой поиск где-нибудь в другом месте, а потом думаю: по всему ведь видно, что Корней здесь не последний человек, может быть, он даже голова здесь всему, и если уж он здесь чем-то занимается, в этом подземелье, так уж наверное самым наиважнейшим делом. Не червячками какими-нибудь красненькими, не бумажками, а тем самым, ради чего вся эта крепость построена. Правильно я рассудил? И пошел я, ребята, к тому месту, куда Корней скрылся. Если честно, то было мне, ребята, не по себе. Конечно, вроде бы он мне и сам разрешил везде здесь ходить, и вопросиков я пару на всякий случай тут же заготовил — один насчет мешка с глазами, а другой про Леониду — что это, мол, такое, Корней, я вас тут случайно увидел, и очень мне захотелось у вас спросить… Но все равно робел, дело прошлое. Остановился я перед этим местом, куртку одернул, кашлянул и деликатно этак ткнул пальнем в стену. Не открывается, собака. Видимо, не рассчитал я. Глазомер меня, значит, подвел. Стал я пальцем тыкать в разные места, метр вправо, метр влево. Хожу, как дурак, и пальнем тычу в стену. Во, наверное, видик! Но в конце концов, конечно, попал куда надо. То есть открылась передо мною стена, но там почему-то темно. Я даже засомневался. Не было еще такого случая, чтобы я тут попадал в темное помещение. Может быть, это у них кладовка какая-нибудь? И вдруг оттуда, из темноты, — голос Корнея:

— Прогоните еще раз с самого начала…

После этого сюжет возвращается в свою обычную колею: Гаг слышит разговор Корнея с крысоедом, а затем Вольдемар случайно ударяет Гага в лоб.

Позже, когда Гаг осматривает позицию для мортиры, Авторы убрали и определение Гагом дома Корнея как «лукавую подземную крепость, набитую…», заменив его на «лукавый дом, набитый…», но оставили продолжение: «…невиданными и невозможными механизмами, невиданными и невозможными существами вперемешку с такими же, как Корней, людьми-ловушками, шумно кипящей беспорядочной деятельностью без всякой видимой разумной цели…»

Как это обычно бывает в черновиках АБС, в рукописи ПИП присутствует достаточное количество стилевой, мелкой правки. Возможно, читателю, интересующемуся сюжетными линиями или идейным содержанием творчества АБС, перечисление, порой нудноватое, примеров такой правки не интересно, а то и не нужно. Такой читатель может смело пропускать эти подглавки и переходить к следующим разделам. Но для любителей изучения стилистики художественных произведений, а особенно для молодых авторов, только начинающих свой путь в литературе, изложенный ниже материал будет не только интересен, но и весьма полезен. Ибо молодой автор на достойном примере убедится, что мало придумать и более-менее связно изложить интересный сюжет (такого рода рукописи десятками, если не сотнями бродят по разным издательствам и чаще всего отвергаются редакторами), нужно еще каждое слово в рукописи проверить на прочность, на правильность, на его нужность в тексте.

Один из членов семинара БНС, сам известный стилист, Святослав Логинов как-то говорил, что «проверку на крепость» лучше всего проводить так: автор должен прочитать вслух свое произведение, глядя на себя в зеркало и стараясь по возможности подсмеиваться над читаемым текстом. При чтении вслух лучше видятся стилевые погрешности и «слова-паразиты». Заметим, что АБС писали и правили (ибо у них никогда первонаписанный текст не отдавался в печать, он обязательно проходил две стадии — черновика и чистовика) именно так, только каждый из братьев был «зеркалом» по очереди: один читал, другой слушал и ловил огрехи.

Примеры такой правки черновика ПИП представлены ниже.

«На площади около фактории стояла полевая кухня». Авторы уточняют: не СТОЯЛА, а ДЫМИЛА. Дикобраз (повар) «выкатил глаза, облизнулся и просипел»… Авторы правят ОБЛИЗНУЛСЯ на ПОШЛЕПАЛ ГУБАМИ.

Гаг размышляет о слабости увиденной воинской части: «…из тыловой вши сколоченная, да еще наспех…» Позже Авторы добавляют: «…да еще кое-как…»

«Я сразу усек», — описываются сначала мысли Гага, затем Авторы правят УСЕК на ПОНЯЛ.

«Двое других раненых лежали неподвижно — то ли они спали, то ли умерли уже». Авторы правят УМЕРЛИ УЖЕ на УЖЕ ОТОШЛИ.

Барон Трэгг «смотрел на него [Гепарда. — С. Б.] из-под ОПАЛЕННЫХ бровей». Позже — СГОРЕВШИХ. Он же обращается к Гепарду: «Слушай, храбрец…» Авторы добавляют — «брат-храбрец». Штаб-майора барон Трэгг называет сволочью, позже — старой рухлядью (получается более изысканно) и рассказывает о нем: «Прятался в деревне со своими дикобразами и смотрел, как мы гибли». Авторы изменяют МЫ ГИБЛИ на НАС ВЫЖИГАЮТ ОДНОГО ЗА ДРУГИМ. Далее он рассказывает: «Рация к черту…» К ЧЕРТУ заменяется на ВДРЕБЕЗГИ. Затем, когда он уже начал бредить, «скрюченные пальцы его беспокойно шарили вокруг, хватаясь то за края циновки, то за комбинезон». Последнее Авторы правят: «…вцепляясь то в края циновки, то в комбинезон».

Броневездеходы Авторы называют более кратко: бронеходы; ракетометатель — ракетомет.

«От самого Гагрида мы нашли только генеральскую фуражку, набитую мозгами…» НАБИТУЮ МОЗГАМИ, пожалуй, грубо даже для Бойцового Кота… вернее, не грубо, а недостойно генерала (вспомним его уважение к старшим по званию), и Авторы изменяют на ЗАСКОРУЗЛУЮ ОТ КРОВИ. Точно так же, когда Корнея Гаг поначалу считает офицером, его описание как КОСТЛЯВОГО Авторы исправляют на СУХОПАРОГО.