– Присаживайтесь. Майкл поухаживает за вами. Майкл, вы помните Люсию? – Лиз намеренно отстраняла ее от мужа. Девушка неохотно села за дальний край стола и не сразу узнала в коренастом молодом человеке, улыбающемся ей во весь рот, того самого Майкла с «Жемчужины».

– Вот так встреча! Не ожидал увидеть вас в Лондоне.

– Я тоже…

– Почему же? Я ведь здесь живу. – Майкл дружелюбно захохотал.

– Я не узнала вас в таком роскошном костюме, – вывернулась Люсия и еще раз посмотрела по сторонам: в соседней комнате, кажется, освобождено пространство для танцев, за камином никто не следит, в нем догорают угли, несколько знакомых лиц… Она встретилась глазами с Полом, наполняющим бокалы Энн и Анджеле.

– А вот и Дэвид! – воскликнул Майкл. Люсия встрепенулась и завертела головой.

Маковски был почти рядом с ней, сзади, немного бледный, во фраке, с ослепительно белым галстуком-бабочкой. Он снисходительно и отчужденно смотрел на нее и, дождавшись, пока его заметят, взмахнул веками – подбодрил, снял напряжение. Люсия улыбнулась ему и облегченно вздохнула. Опасность миновала, теперь нужно только ждать… Дэвид подал руку Лиз и пригласил всех к столу.

– Вы выглядите сегодня как молодожены! – послышалось в адрес хозяев.

«Лучше бы я не приходила», – подумала Люсия, но спустя минуту уже представляла, как что-нибудь подобное будут говорить ей, когда Дэвид наконец решится поставить все на свои места.

Она вяло покопалась вилкой в тарелке и сделала вид, что ее занимает рассказ Майкла о том, как «Жемчужина» села на мель по пути в Лондон. Оторвать взгляд от противоположной части стола, где его расслабленная рука обнимала бокал, а звездочки глаз надменно скользили поверх голов, было невыносимо трудно.

Дэвид вяло отвечал на вопросы, на его задумчивом лице лежала маска безразличия ко всему происходящему вокруг. Редкие остроумные замечания вызывали у него мгновенную, тут же исчезавшую улыбку.

После получаса бездарного поглощения говяжьих рулетиков со злаковым пюре, шотландского копченого лосося и тунца с оливками в соседней комнате зазвучала танцевальная музыка. Не дослушав очередную историю Джона, Дэйв встал из-за стола и с видом уличного дебошира направился в сторону Люсии. Лиз сжала в руке накрахмаленную салфетку.

Первое время они танцевали одни. Он прижимал ее к себе и смотрел на нее, ничего не говоря. Люсия чувствовала себя как в бреду. Она несколько раз порывалась спросить что-нибудь, ну хоть что-нибудь, но всякий раз натыкалась на равнодушно-довольную ухмылку. Его исчезновение с хорошенькой гостьей не могло остаться незамеченным, и в танцевальную комнату потянулись пары. Многие, как видно, из любопытства. Дэвид крепче обнял партнершу и прижался губами к ее виску. Ее рука лежала в его чувственной ладони. Он заметил кольцо, наклонился и поцеловал косточку над средним пальцем.

– Когда закончится музыка, никуда не уходи, – шепнули его горячие губы в ответ на ее вопрошающий взгляд.

…Люсия не помнила, как долго продолжались их яростные, умопомрачительные поцелуи. Она хваталась за перила внутренней лестницы, чтобы только удержаться на ногах, и с трудом сдерживала стоны. Ее страстное желание было сейчас единственным, что вынуждало ее продолжать жить и не броситься вниз головой от его страшного, как приговор, молчания. Ей было ясно: или они выйдут сейчас к гостям рука об руку, или – жизнь кончена, он отказывается от ее любви.

Они вышли вместе. Люсия смотрела на многочисленных гостей и не видела перед собой никого. Опустившись в свободное кресло у стены, она на несколько минут выпала из происходящего. Непотушенный телесный жар мешал ей дышать, но Дэвида рядом уже не было.

Его просили играть. Поддавшись на уговоры, он жадно затянулся сигарой, перед тем как оставить ее в большой хрустальной пепельнице, наполнил свой бокал белым вином, до дна выпил его и подошел к роялю. Нехотя, словно пробуя, настроен ли инструмент, он начал с середины один из шопеновских ноктюрнов.

Постепенно музыка захватила его. Звук обрел силу, и сопротивляться ему вскоре уже не мог никто: ни исполненные важности любители деловых бесед, ни их холеные жены, ни смешливые яхтсмены-путешественники, ни Энн, сжавшая в морщинистую точку бантик пухлых губ.

В двери появилась Лиз. Люсии казалось, что, внешне спокойная, жена Дэвида прилагает невероятные усилия, чтобы не смотреть в ее сторону. Так оно и вышло: вскоре их глаза встретились… Но, как ни странно, во взгляде Лиз не было ни капли ненависти, даже напротив, это было похоже… Да, так же смотрел на нее Дэвид, когда она впервые встретилась с ним в «Лагуне».

Еще секунду, и губы Лиз дрогнули бы в снисходительной улыбке. Люсия отвернулась. Что позволяет этой странной женщине оставаться выше ревности? Ведь не может, чтобы она ни в чем не подозревала своего мужа!

Дэвид испытывал клавиатуру на прочность. Это уже мало походило на Шопена, по крайней мере на такого Шопена, каким представляла его себе Люсия. В его игре улавливалось некое издевательство, было только непонятно, над чем или над кем. Неожиданно девушка почувствовала какую-то неясную тревогу, которая усиливалась с каждым звуком, вырывавшимся из-под его пальцев…