– Харон. Ты. Уволен.

– Можно поинтересоваться что я такого сделал?
– ощерился он.

– Вопрос не в том, что сделал ты.
– Ответила я.
– Вопрос в том, что собираюсь сделать я. И если придется убивать тех, кто мне доверяет... пусть это будет только моей дракой.

– Уверена?

– Уверена. Ты уволен. Или пристрелишь меня, как прежнего работодателя?

– Надо бы.
– Медленно произнес старый гуль.
– Тот был дерьмом, а ты идеалистка. По-хорошему и в самом деле пристрелить, чтоб не мучилась.

– Валяй.
– Равнодушно ответила я. Отодвинула его в сторону и пошла к лифту.

– Понадоблюсь - знаешь, где меня искать - донеслось вслед.
– Если останешься жива, конечно. Кто я такой, чтобы мешать человеку убиться?

Роя я встретила на пороге его номера.

– О, привет!
– Похоже, он действительно был рад меня видеть.
– Давненько не заглядывала.

– Давненько.
– Согласилась я.
– И, как вижу, здесь перемены. Милая такая куча трупов в подвале.

– Они сами нарвались, - ледяным тоном отрезал вожак гулей.

– Ты говорил, что не тронешь людей, если они пустят вас добром. Я обещала...

Он расхохотался:

– Впредь будешь думать, что обещать. Людишки сами нарвались - нечего было смотреть на нас, словно прокаженных.

– И только?

– Не твое дело. Кстати, будешь совать нос, куда не следует - кончишь так же.
– Он усмехнулся.
– Детка, ты всерьез полагаешь, что в этом мире слово стоит дороже пули? Так вот, мир не имеет ничего общего с мамиными сказками.

– Спасибо за науку...
– медленно произнесла я.

– Всегда пожалуйста. На сегодня урок окончен.

Рой повернулся ко мне спиной. И я разнесла ему затылок четким, словно в тире, выстрелом. Развернулась, услышав, как открываются двери лифта, увидела, как Майк тянется за винтовкой и молча всадила ему в лицо заряд. Заглянула в свой номер, подхватила вещи. Перешагнула через тело, входя в лифт.

В холле было тихо - насколько может быть тихо вечером, когда делать уже ничего не хочется, а спать еще рано, и жильцы собираются поболтать о том, о сем. Стоявшая у двери бара Бет - и откуда только взялась, четверть часа назад ее и в помине не было - бросилась навстречу, потащила за рукав, словно девчонка закадычную подругу:

– Как хорошо, что ты заглянула! Пойдем посидим, потрещим.

Я высвободила руку, покачала головой:

– Бет, прости, мне пора.

– Ну куда ты пойдешь на ночь глядя. Или что-то случилось?

– Ничего. Ничего такого, от чего мир бы перевернулся.

Она рассмеялась:

– И в самом деле, здесь никогда ничего не происходит. Тогда тем более - куда торопишься?

– Бет, - медленно проговорила я.
– А тебе совершенно не было жаль людей, которые жили здесь?

Она пожала плечами:

– Ну, если Рой так решил - наверное, у него были причины... Так вот в чем дело! Не бери в голову: Рой ничего не делает просто так, а, значит, они это заслужили.
– Она осеклась, перевела взгляд на свежие брызги крови на моей броне. Севшим голосом произнесла:

– Чья это кровь?

Я посмотрела ей в глаза:

– Роя.

"Когда он на меня смотрит" - всплыло в памяти - "я снова чувствую себя красавицей. Он... он замечательный".

Она не стала ни кричать, ни плакать. Просто выудила откуда-то из складок платья нож и бросилась на меня, целя под ребра. Я шарахнулась в сторону, дернула из-за пояса "магнум". Выстрелила. Отступила к стене, стирая с лица ошметки плоти. А потом уже не было времени ни на что, потому что все, кто был в холле, недолго думая, ринулись мстить. Убей, пока не убили тебя - в этом вся жизнь на пустошах. И оставалось только стрелять и стрелять, метаться по залу, не давая зайти за спину, замирая на миг, чтобы выстрелить - почти не целясь, навскидку - и снова шарахаться, прорываясь к двери и, одновременно стараясь, чтобы рядом был кто-то из них, чтобы те, у кого были ружья, боялись попасть по своему. Отшвырнуть пистолет, в котором закончились патроны - плевать, жизнь дороже, успеть сдернуть с плеча винтовку - и снова стрелять... Пока, наконец, не упал последний. Я медленно сползла по стене, зажимая дырку в плече, шипя и ругаясь сквозь зубы, всадила под кожу иглу стимпака. Кровь остановилась почти мгновенно - черт его знает, за счет чего эта штука так ускоряет регенерацию... отец как-то объяснял, но моих, совсем немаленьких, познаний в биохимии так и не хватило для того, чтобы понять. Да какая, в общем, разница - действует, и ладно.

Я медленно выпрямилась. Подняла с пола свой пистолет. Зашла в бар, смела в мешок всю выпивку, что попалась под руку. И шагнула в темноту пустоши.

Домой я ввалилась под утро. Швырнула в угол мешок с барахлом, потом разберу. Покрыла трехэтажным матом домашнего робота - попадись мне тот гад, что его программировал, тому и вовсе шею бы свернула. Нет, ну это ж надо было догадаться придать машине настолько идиотско-жизнерадостные интонации. Да еще эта псевдозаботливость... "кажется, вы ранены, мадам, советую обратиться к врачу" А то я сама не знаю! И что ранена - угораздило почти у ворот города нарваться на мутировавшего медведя. Черепа у этих тварей луженые, не иначе палишь-палишь по нему, и все без толку. А когти явно из армированной стали - броник прошивают на раз. Бок подрал, сволочь, ладно хоть, по ребрам пришлось, заживет. И что к врачу надо, знаю, заодно и пусть прокапает ту гадость, что выводит из организма радиацию. Как в этом мире еще рождаются здоровые дети, если нахватать чертову кучу рентген раз плюнуть, уму непостижимо. Как-то рождаются.

Вернувшись от доктора, я снова обматерила жизнерадостную железяку, лучившуюся счастьем по поводу того, что хозяйка здорова. Когда-то, еще в библиотеке убежища, мне попался под руку фантастическая повестушка трехвековой давности. Тамошний герой попал на планету... боже, тогда люди всерьез считали, что через век-другой человечество расселится по всему космосу! Так вот, на той планете домашних роботов делали скрипучими и неуклюжими, а, заодно, и ломающимися с пары пинков. Специально для того, чтобы хозяевам было на ком срывать злость. А еще в том мире замужних женщин погружали в стасис и извлекали из него только когда мужьям хотелось пообщаться. Хороший обычай... лежишь себе в анабиозе и ни о чем не думаешь. Я бы сейчас тоже не отказалась... а, пожалуй, так и поступим. Я вытащила взятое в Тенпенни-Тауэр спиртное. Сейчас будет анабиоз, хороший такой, полноценный анабиоз. Заглянула в холодильник - отлично, закуси полно, да какой закуси. Говорят, в довоенные времена крабовое мясо считалось деликатесом. Сейчас этих крабов-переростков как грязи, но неважно. Сделаем вид, что это по-прежнему лакомство богатеев. Усевшись прямо на пол, прислонившись спиной к стене, я открыла первую бутылку.