Вейстхор поднес к прозрачному забралу левую руку с надетым на средний палец перстнем СС. Волли сфокусировал зрение на перстне. Нужно было уловить пульсацию магических полей «Адамовой головы». На этот раз Волли удалось разглядеть мерцающую изумрудами руну «Кай» с первой попытки.

— Поймал волну! — отрапортовал Гипфель. — Можно убирать руку.

Группенфюрер отступил в сторону, открывая Волли обзор. Попавшие в его поле зрения зомби предстали перед штурмбаннфюрером совсем в ином свете. Во первых: слабое изумрудное свечение, подобное по спектру свечению руны «Кай» в перстне группенфюрера, пронизывало их от макушки до пят, во-вторых: в районе груди находился некий чернильный сгусток, отдаленно напоминающий раскинувшего щупальца спрута. У неподвижного стоящего скелета сгусток по консистенции был несколько плотнее, чем у его не до конца разложившегося собрата. У шагающего мертвяка щупальца тянулись к ногам, рукам и к голове. Они разветвлялись в мертвых мышцах подобно кровеносным сосудам, видимо, выполняя схожую функцию. Вполне вероятно, именно так подводилась энергия, необходимая для жизнедеятельности мертвого организма.

— Адам, подтолкни этого костяного чем-нибудь, — попросил лаборанта Волли. — Выведи его из равновесия.

— Легко! — Адам подошел к вмонтированному в стену джойстику управления механическим манипулятором. Металлическая рука, расположенная в камере с покойниками пришла в движение. Ловко двигая рычажками, Адам легонько подтолкнул скелет манипулятором. От толчка зомби потерял равновесие и шагнул вперед. Сквозь стекло шлема Волли заметил, как черный сгусток мгновенно обвил щупальцами весь костяк, превращая свои отростки в невидимые невооруженным глазом псевдомышцы.

— Есть! — довольно завопил Гипфель, выскальзывая из-под шлема. — Что и требовалось доказать!

Расставание с «шапкой великана» не прошло для Волли бесследно — секундная потеря ориентации, головокружение, слабость. Ноги покосились, и он едва не свалился на пол.

— Опять забыл? — недовольно прошипел группенфюрер, поддерживая ученика за плечи. — Когда-нибудь нос себе расквасишь!

— А, ерунда! — вяло отмахнулся Гипфель. — До свадьбы заживет!

— Ну-ну, — покачал головой Карл. — Как успехи?

— Есть контакт! — довольный собой, произнес Волли.

— Выкладывай! — потребовал Карл.

— Присесть бы, герр группенфюрер, ноги не держат, — попросил Волли.

— Тогда поступим так, — немного подумав, произнес Виллигут. — До обеда отдыхай, о результатах эксперимента напишешь докладную… Только подробно обо всем, а не так, как обычно, — предупредил Карл. К четырем часам жду тебя в архиве у Клауса. Там и обсудим твои впечатления. Свободен! Адам, проследишь за состоянием Волли. Да, и помоги ему с отчетом… И шлем на место верните, не дай бог… А то мне Зиверс всю плешь проест!

— Конечно, герр группенфюрер!

— Ну, тогда все!

Предупредив по внутренней связи водителя, чтобы подгонял автомобиль к подъезду, Карл выбежал на улицу. Небрежно отсалютовав подтянутым охранников на выходе, Виллигут нырнул в комфортное чрево служебного «Мерседеса», через услужливо распахнутую личным водителем дверь.

— В архив, — бросил он, водителю, доставая телефон.

— В какой? — переспросил водитель.

— Спец СС, на Герингштрассе, — уточнил Виллигут, набирая номер Клауса Рана. — Гутен морген, господин Архивариус, — дождавшись ответа, произнес в трубку Виллигут. — Что, почему не книжным червем? Нет, Клаус, я о тебе более высокого мнения. В моем табеле о рангах ты стоишь выше даже канцелярской крысы. Польщен? Рад это слышать! Минут через двадцать буду у тебя. Поработаем немного вместе. Не против? С чего такая честь? Совсем забыли старика? Клаус, ты старомоден… Привычка. Ничего не можешь с ней поделать? Бери пример с рейхсфюрера… Несносный мальчишка? Зря, наверное, мы подселили тебя в сорокалетнего… Ладно, ладно, не брюзжи! С чем приеду? Нужна подборка по нежити… Нет, красных братьев не трогай, графа Карди нам за глаза! Интересуют восставшие покойники, зомби… Да, да любые проявления некромаги. Некрономикон, Молот ведьм… Да-да, зришь в самую суть, за что тебя и уважаю. Давай, скоро буду.

22.07.09

Тысячелетний Рейх.

Берлин. Рейхсканцелярия.

Кабинет директора «Анэнербе»

Вольфрама Зиверса.

Плотные жалюзи закрывали большие окна, не пропуская в кабинет не единого лучика жаркого летнего солнца. Погода словно сошла с ума, даже ночь не приносила долгожданной прохлады. Кондиционеры в рейхсканцелярии едва-едва справлялись с нагрузкой, частенько выходя из строя. Развалившись в удобных креслах, ССовцы потягивали прохладный лимонад, поглядывая на задумчивого хозяина кабинета, листающего толстый старинный фолиант, переплетенный в человеческую кожу.

— Все это, конечно, интересно, — наконец произнес Зиверс. — Но чтобы перелопатить такую груду информации, — он кивнул на огромную кучу пыльных манускриптов, захламляющих центр стола, — потребуется не одна неделя.

— Не нужно все лопатить, — вмешался Виллигут. — Мне доводилось работать с большей частью этих документов.

— Когда это было, Карл? — Вольфрам усмехнулся. — Сто лет назад?

— Сто не сто, — возразил группенфюрер, — но кое-что я помню. А чтобы освежить кое-какие моменты много времени не понадобится. Используем глубокий зондаж памяти, есть несколько отлично обкатанных методик…

Дверь в кабинет директора «Наследия» распахнулась. На пороге стоял как всегда подтянутый и бодрый глава Тысячелетнего Рейха:

— Господа, прошу меня извинить, что вот так беспардонно вламываюсь, — после короткого обмена приветствиями, произнес фюрер, присаживаясь в свободное кресло. — Но… Я тоже решил быть в курсе всех событий. Вы не против присутствия дилетанта на вашем совете?

— О чем речь, майн фюрер? — удивленно спросил Зиверс. — Мы служим общему делу. К тому же вы являетесь Великим магистром ордена…