При этом планирование антитеррористических операций осуществляется по схеме изложенной в предыдущем параграфе при рассмотрении тактики государственного терроризма.

Важной особенностью компьютерной защиты информации на этом, стратегическом уровне, является создание дублированных автономных компьютерных систем в наиболее жизненно важных системах управления: наукой, финансами, промышленностью, энергетикой, авиационным и железнодорожным транспортом и пр. Так например, управление воздушным движением в системе ПВО страны необходимо доводить, по возможностям до уровня необходимого для управления всем воздушным движением. Аналогично надо сделать и в системе управления железнодорожным транспортом. Хотим мы этого или нет, но к полному переводу всей финансовой системы на "электронные' деньги" торопиться не следует.

ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ АНТИТЕРРОРА должно опираться на следующие постулаты: любой террорист, решивший сделать жизнь людей' средством достижения своих политических или корыстных целей, будет либо арестован и осужден (независимо от срока давности), либо уничтожен безо всякой жалости; никаких переговоров с террористами. Именно такой подход, называемый стратегией "боевой демократии", возобладал в большинстве стран мира и нашел, отражение в их законодательствах.

Впервые, вопросы правового регулирования борьбы с терроризмом были рассмотрены в 1985 году на Генеральной Ассамблее ООН применительно только к этому явлению на море. Была принята резолюцию 65/40, в которой, в частности, обратилась к Международной морской организации (ИМО) с просьбой изучить эту проблему. Однако только в Риме в 1988 году были приняты необходимые положения Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства. Было подтверждено право преследования и задержания судов, независимо от флага, под которым они плавают (за исключением военных и других государственных судов), по подозрению в пиратстве, работорговле или в случае отказа поднять флаг. Однако это не распространяется на борьбу с наркобизнесом и поставками оружия в район региональных конфликтов и подозрении в терроризме. В дополнительном протоколе к Римской конвенции 1988 года речь идет о борьбе с незаконными актами, направленными и против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе в пределах экономической зоны (ширина этой зоны, по решению ООН, не должна превышать 200 морских миль). Предусматривается и право преследования по горячим следам в исключительной экономической зоне или на континентальном шельфе, включая зоны безопасности вокруг установок (это подтверждено и в законодательстве РФ).

Однако по существу, нет ни одного действующего универсального международного соглашения, в котором бы определялось понятие терроризма, раскрывался юридический состав этого тягчайшего преступления международного характера, формулировались его последствия и аспекты сотрудничества государств в борьбе с ним. Каждая страна по доброй воле вносит в свое законодательство соответствующие статьи, направленные против политического терроризма.

Несколько лучше положение с правовым положением по борьбе с пиратством, которое всегда признавалось преступлением международного характера, причем даже в те времена, когда этот термин еще не применялся. С самых первых дней появления пиратства пираты ставились вне закона. Начиная с XIX века мера наказания пиратов устанавливается внутренним законодательством государства, захватившего пиратское судно. Вопрос о праве собственности на захваченные пиратские суда и находящиеся на них грузы на протяжении долгого времени был предметом споров. Но в XVIII веке всеобщее признание получил принцип - захваченное пиратом имущество не меняет владельца, согласно которому "и судно, и его груз должны быть возвращены прежнему собственнику и могут быть переданы захватившему пирата лицу только в случае, если нельзя установить этого собственника". Если по каким-либо причинам (из-за состояния моря, малочисленности экипажа и т. д.) военный корабль не сможет привести захваченное пиратское судно в порт, он может его потопить.

Преследование и захват судов или летательных аппаратов, совершающих пиратские акции, могут производиться "военными кораблями или военными летательными аппаратами либо другими судами или летательными аппаратами, состоящими на правительственной службе и на то уполномоченными" (ст.21 конвенции 1958 г. и ст. 107 конвенции 1982 г.). При этом сферой преследования является как собственная территория, так и открытое море или другое пространство, расположенное за пределами юрисдикции какого-либо государства. В этом пространстве любое государство может захватить пиратское судно или пиратский летательный аппарат, арестовать находящихся на этом судне или летательном аппарате лиц и захватить находящееся на нем имущество. Однако если захват судна или летательного аппарата по подозрению в пиратстве совершен без достаточных оснований, государство, совершившее захват, отвечает перед государством, национальность которого имеет захваченное судно или летательный аппарат, за любой ущерб и любые убытки, причиненные захватом.

Как уже было отмечено ранее, положение с правовым обеспечением борьбы с пиратством несколько лучше, по сравнению с обеспечением борьбы с политическим терроризмом, но все же недостаточно.

Следовательно, в конце XX века с правовой точки зрения, проблема борьбы с международным терроризмом политическим и экономическим так и не была решена до конца. Это обстоятельство привело к тому что значительными полномочиями в классификации тех или иных действий организаций и государств было фактически передано ООН. При необходимости Совет Безопасности ООН может вынести резолюцию о применении САНКЦИИ против таких организаций и государств: невоенных в форме ограничений на торговлю (фактически это определенная форма прямо не контролируемой блокады) и пр.; военных. Санкции вступают в силу после их принятия большинством в . девять голосов членов Совета, Безопасности при совпадающих голосах пяти великих держав - постоянных членов Совета Безопасности ООН.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ санкции в форме БЛОКАДЫ в качестве меры воздействия на государства, действительно или предположительно нарушающие свои международные обязательства, применялись еще в XIX веке. Подобные меры применимы и в борьбе с государственным терроризмом. Хотя такая блокада и называлась "мирной", так как не являлась одной из военных операций в условиях состояния войны, однако поддерживалась вооруженной силой. От блокирующего государства требовалось соблюдение тех же правил, что и при военной блокаде, то есть предварительное ее объявление и эффективность. За блокирующим государством признавалось право задержания и досмотра судов, нарушающих блокаду, но не право конфискации груза и судна, как в условиях военной блокады. Суда, нарушающие "мирную" блокаду, могли лишь временно задерживаться или не допускаться в блокируемый район.

Конечно, "мирная" блокада далеко не всегда приводила к войне, все зависело от соотношения сил. Гораздо чаще сильные морские державы добивались удовлетворения своих требований, а иногда и полной капитуляции, блокируя побережье или порты более слабых государств, как это было на Крите в 1897 г. (политические требования) и в Венесуэле 1902-1903 гг. (долговые обязательства - экономические требования).

После Второй Мировой войны, "мирная" блокада была поставлена вне закона. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. "блокада против портов и берегов государства вооруженными силами другого государства", то есть то, что подпадает под понятие "мирной" блокады, квалифицируется как агрессия.

Однако в последние годы право "мирной" блокады было вновь присвоено ООН. В тех случаях, когда невоенные санкции ООН " могут оказаться недостаточными или уже оказались недостаточными, Совет Безопасности ООН уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил Членов Организации" (ст. 42).