«Знаю, о чем вы хотите со мной говорить. Нужно определяться с решением. Решение уже принято: я остаюсь в Берлине и буду защищать город до последнего. Если Венк отбросит за Эльбу вцепившихся мертвой хваткой американцев, я отдам приказ сражаться за столицу рейха; в противном случае я разделю судьбу моих солдат и приму смерть в бою…»

Я возразил, что это безумие, необходимо покинуть Берлин этой же ночью и вылететь в Берхтесгаден, чтобы обеспечить руководство армией и страной — в осажденном Берлине сделать это будет невозможно.

Фюрер продолжил:

«Я не только не запрещаю, но даже приказываю вам вылететь в Берхтесгаден. Но сам останусь в Берлине! Час тому назад я обратился к немецкому народу по радио и объявил о своем решении. Обратной дороги нет…»

В этот момент в комнате для совещаний появился Йодль. В его присутствии я еще раз повторил, что не намерен вылетать в Берхтесгаден без фюрера. Речь идет даже не об обороне или сдаче Берлина, а о командовании фронтами и вооруженными силами, которое уже невозможно осуществлять из рейхсканцелярии. Йодль поддержал меня: когда противник перережет кабель правительственной связи в Тюрингском лесу, связь с группами армий «Центр» фельдмаршала Шернера, «Юг» генерал—оберста Лотара Рендулича, «Е» генерал—оберста Лера (северо—западная Хорватия), «Ц» генерал—оберста фон Витингхофф—Шеля (Италия) и «Запад» фельдмаршала Кессельринга все равно прервется. Совершенно безнадежное занятие пытаться обеспечить ее по рации. Как это предусмотрено самим фюрером, нужно лететь в Берхтесгаден и брать командование в свои руки.

В ответ Гитлер вызвал Бормана и повторил свой приказ: этой же ночью нам троим следует вылететь в Берхтесгаден; Кейтелю взять на себя командование вместе с Герингом — его официальным представителем и преемником. Мы отказались. Я со всей решимостью заявил:

«Мой фюрер, мы работаем вместе вот уже 7 лет. За это время я ни разу не отказался выполнить ни одного вашего приказа, но на этот раз я отказываюсь подчиняться. Вы не можете и не должны бросать армию на произвол судьбы, тем более в таком положении».

Фюрер оставался непреклонным:

«Я остаюсь здесь. Вопрос закрыт. Отныне я связан публичным заявлением. Я сделал это намеренно, не ставя вас в известность, чтобы вам не удалось меня уговорить. Нужно вести переговоры — Геринг сделает это лучше, чем я. Я намерен выиграть битву за Берлин или погибнуть в Берлине. Это мое окончательное решение. Вопрос закрыт и дальнейшему обсуждению не подлежит».

Я убедился, что продолжать разговор с Гитлером в его нынешнем состоянии бессмысленно. Я только сказал ему, что завтра же выезжаю на фронт к Венку и прикажу ему свернуть все операции и выдвигаться в направлении на Берлин на соединение с 9–й армией Буссе. Завтра на дневном докладе я доложу ему, фюреру, о принятых мерах, а дальше видно будет. Гитлер одобрил мой план, увидев в нем, возможно, единственный выход из того ужасного положения, в которое поставил себя и всех нас.

Я вкратце обсудил создавшееся положение с Йодлем. Мы были абсолютно единодушны в том, что наш выезд в Берхтесгаден отменяется, поскольку мы не можем оставить фюрера одного, однако нам необходимо незамедлительно покинуть фюрербункер и Берлин, чтобы в условиях полного окружения окончательно не утратить связь с войсками. Я дал указания Йодлю, чтобы он немедленно связался с заместителем начальника штаба оперативного руководства генерал—лейтенантом Винтером, организовал перевод оперативных штабных групп ОКВ и ОКХ — «Юг» — из Вюнсдорфа в Берхтесгаден и принял командование южным сектором обороны. Сегодня же вечером оперативной штабной группе «Север» надлежит перебазироваться в Крампниц под Потсдамом, куда вскоре прибудем и мы с Йодлем. Вплоть до особого распоряжения крампницкая группа будет играть роль рабочего штаба фюрера, поддерживая постоянную радиосвязь с рейхсканцелярией, с ежедневными докладами оперативной обстановки. На прощание Йодль пообещал связаться по рации с Венком и предупредить его о моем приезде.

Я выехал в расположение 12 армии Венка прямо из рейхсканцелярии на служебном автомобиле. Меня сопровождал майор генерального штаба Шлоттман, а за рулем — унтер—фельдфебель Менх, мой никогда не унывающий водитель. Прямой путь на юг, в штаб—квартиру Венка, пролегал через Науен—Бранденбург, превращенный в груду дымящихся развалин эскадрильями американских «Б–29». Мы долго блуждали по улицам города, объезжая завалы и воронки, в поисках свободного проезда. Штаб—квартира Венка располагалась в лесничестве под Визенбургом. С большим трудом мы попали туда около полуночи, да и то благодаря счастливому стечению обстоятельств: по дороге нам попался мотоциклист связи из штаба 20 корпуса генерала кавалерии Карла—Эрика Келера. Вначале мы оказались в штабе корпуса, затем генерал дал нам сопровождающего, который лесными тропами вывел нас в расположение штаба командования армией.

С глазу на глаз я кратко обрисовал Венку сложившуюся под Берлином ситуацию и добавил только, что вижу единственный путь спасения фюрера в прорыве его армии к столице и соединении с 9 армией. Теперь все зависит от него, в противном случае останется только пойти против воли фюрера и «похитить» его из рейхсканцелярии…

Венк вызвал начальника своего штаба оберста генштаба Гюнтера Райххельма. На штабной карте я показал им обстановку на берлинском направлении, во всяком случае ту, что была там сутки тому назад. Потом оставил их вдвоем, а сам отправился ужинать, пока Венк диктовал приказ по армии, копию которого я собирался отвезти фюреру. Через час мы отправились в Берлин. На обратном пути я намеревался передать приказ Венка генералу Келеру и за ночь объехать КП дивизионных командиров, чтобы лично разъяснить всю важность стоящей перед ними задачи. Так Венк стал единственным человеком, который узнал о моем намерении спасти фюрера и вытащить его из Берлина, пока судьба немецкой столицы не была еще окончательно решена.

За ночь мне удалось побывать на КП передовой дивизии «Шарнхорст» в Кранепуле южнее Бельцига и штабе 41 танкового корпуса, которым командовал мой сослуживец по 6 артиллерийскому полку генерал—лейтенант Рудольф Хольсте. Корпус Хольсте держал оборону на эльбском рубеже, выполняя приказ фюрера препятствовать форсированию Эльбы американскими частями. Своей властью я подчинил танкистов Хольсте командованию 12 армии и объяснил своему бывшему однополчанину, что от его успеха или неудачи в конечном итоге зависит судьба 12 армии и столицы рейха.