Шрифт:
Огонь разводить не стали, решили, что без него спокойнее. Пожевав вяленого мяса и запив его из фляги, Добрыня задумчиво сказал:
— Странно всё это. Мне такого еще не доводилось видеть! Чтобы всех порезали… даже девок в полон не угнали. Ладно, утро вечера мудренее. Ложись первым, я в дозоре постою. Разбужу — сменишь меня.
Но Дунай его уже не слышал, он сладко посапывал, положив под голову седло.
Ночь прошла спокойно. Наскоро перекусив, богатыри оседлали коней, и тронулись в путь.
— Слушай, Добрыня, давай-ка поедем другой дорогой, — предложил вдруг Дунай. — Там к полудню будет еще одна весь. Мож там узнаем чего. А то мало ли что на Руси завелось?
— Точно! — согласился Добрыня. — Отсюда до Киева рукой подать. Разведаем.
Солнце, зависшее в зените, пекло неимоверно. Но побратимы ехали в полном боевом доспехе, несмотря на жару, готовые к любой неожиданности. Пот заливал глаза, капал с кончика носа. Наконец, вдали показалась спасительная весь, где можно перевести дух. Но по мере приближения к ней становилось ясно: здесь тоже больше никто не живет. Картина повторилась: груда искромсанных тел, вырезанные сердца, выпущенная кровь.
— Есть еще рядом жилье? — хмуро спросил побратима Добрыня.
— По пути еще пара сел попадется, маленьких. И еще городище. До него день пути. Завтра к вечеру будем.
— Хорошо, мертвых упокоим — и в путь!
Глава 9
Городище внезапно выскочило из тумана — путники попросту упёрлись в ошкуренные дубовые брёвна городской стены.
— О! — удивился Никита. — Это ж Медвежье Ушко! Поговаривают, что его основал сам великий богатырь Медвежье Ушко. Слышал о таком?
— Не — а! — отрицательно покачал головой Морозко. — А чё, у него действительно были медвежьи уши?
— Да нет. Обыкновенные. Хотя… Вон Белоян, верховный волхв, тот и вовсе с ведмячьей головой, и то ничего. Может и у этого тожа. Не знаю.
Морозко наклонился и подобрал старухин клубок. Стряхнул с него налипшие листья и спрятал в суму.
— Да, не обманула бабка, — радовался Никита, — без клубка нам до седова топать и топать! А сейчас до Киева рукой подать! Правда, по степи топать придется, ну ничего — лошадок прикупим, и вперед! Вот только не понимаю, почему ворота закрыты? Ить не поздно еще!
Постояв некоторое время в нерешительности, Никита постучал пудовым кулаком в массивную створку городских ворот. Ответа не было. Он постучал еще раз, уже сильнее. Створки затряслись, словно в них ударили тараном. За воротами послышалась какая-то возня и невнятное бурчание.
— Кого принесло на ночь глядя? — раздался ворчливый голос, и на уровне глаз путников открылось маленькое окошко. Появившаяся в окошке красная небритая физиономия охватила путников с ног до головы подозрительно-брезгливым взглядом.
— Чё надо? — спросила рожа, обдав пришельцев непередаваемым ароматом застарелого перегара сдобренного изрядным количеством чеснока.
— Позвольте смиренным путникам переночевать, — добродушно сказал Морозко.
— Ревень! — донёсся до путников чей-то крик. — Гони их в шею! И давай быстрей — твоя очередь кости бросать!
Страж еще раз внимательно оглядел поношенную и заляпанную грязью одежду скитальцев:
— Петь, плясать умеете?
— Нет, — покачали головой друзья.
— Тогда проваливайте! У нас не любят голодранцев, да к тому же не умеющих петь и плясать!
С этими словами страж захлопнул окошко.
— Ах ты, тварь! — разозлился Кожемяка и ударил в ворота с такой силой, что они затрещали.
Окошко распахнулось вновь. Физиономия стража уже не была такой самоуверенной. Он был напуган.
— Чего фулюганите! — неожиданно тонким голосом заверещал он.
— Открывай по-хорошему! — ревел Кожемяка. — Разнесу щас всё здесь к чертям собачьим!
— Так, что за шум! — послышался за воротами суровый голос.
— Дык, хотят всякие… — проблеял Ревень, отвернувшись от окошка.
— Ну-ка дыхни! — рявкнул голос. — Опять на посту брагу дуете? Всех в поруб посажу! Ну и кто здесь буянит?
В окошке показалась бородатое лицо бывалого воина, изуродованное многочисленными шрамами. Он внимательно осмотрел путников.
— Не степняки. А что поизносились, так с кем не бывает. Пропустить! — коротко приказал он.
Створка слегка приоткрылась, и друзья протиснулись в образовавшуюся щель под защиту массивных стен городища.
— Слушай, воевода, — обратился Никита к начальнику городской стражи, — чего ворота в такую рань закрыли? Раньше до темноты всегда открытыми держали!