— Нелл Ламтон, — повторил Джошуа, словно боялся забыть незнакомое имя, ведь он так долго пытался выяснить его. — И где я могу найти Нелл Ламтон?

Крэкман пристально посмотрел на Джошуа.

— Несколько месяцев, — заговорил он медленно, словно взвешивая каждое слово, — она жила в лачуге на улице Кэп-Элли. Это возле Смитфилда. [19]

— А теперь?

— Теперь она там не живет.

— В таком случае я опять спрашиваю: где ее можно найти?

Крэкман смотрел на него немигающим взглядом. У Джошуа создалось впечатление, что тот знает ответ.

— Она покоится на кладбище для нищих поблизости церкви Святого Суитина. [20] Объяснить поподробнее, мистер Поуп? Она умерла восемь дней назад. И поскольку у нее нет родных, которые продолжили бы тяжбу, дело закрыто. И кстати, мне за мои труды так и не будет заплачено.

— Умерла? — повторил Джошуа. — Как?

— Как? — Крэкман невесело рассмеялся. — Позвольте рассказать вам то, что я узнал от констебля. Дней восемь назад домовладелец, у которого она снимала комнату, пришел к ней и увидел, как ему сначала показалось, груду тряпья. Присмотревшись, он разглядел под тряпьем тело, настолько исхудавшее, что от него остались только кожа да кости. Она умерла, сэр, то ли от голода, то ли от жажды, а может, от болезни. Кто знает?

— Умерла! — воскликнул Джошуа, словно никак не мог взять в толк то, что он слышал.

— Да, сэр, умерла.

Джошуа сразу вспомнил о поездке Сабины на встречу с истицей. Поэтому она так удивилась, обнаружив исчезновение ожерелья?

— В ее смерти было что-то подозрительное?

— Вы же не хуже меня знаете, что до бедняков никому нет дела. Подумать страшно, сколько людей, как Нелл, умирают в нищете и забвении. Но я так скажу, и Бог мне свидетель, — в ее смерти повинна миссис Мерсье. Пусть не собственноручно, но это она убила Нелл. Если бы она выполнила волю покойного мужа, мисс Ламтон имела бы приличное жилье и питание, как он того желал, и, думаю, до сих пор бы жила и здравствовала.

Джошуа покачал головой. Какая досада! Он столько сил приложил к тому, чтобы отыскать Нелл Ламтон, а она умерла прежде, чем он ее нашел. Вероятно, она не имела отношения ни к убийствам, ни к пропаже ожерелья.

Ответ нужно искать в другом месте.

За окном раздался бой городских часов. Половина двенадцатого, спохватился Джошуа. Если он не поторопится, пропустит полуденный экипаж. Быстро поблагодарив Крэкмана, который по-прежнему сидел с каменным лицом, он бегом спустился по лестнице к ожидавшему его паланкину и велел носильщикам поскорее нести его к постоялому двору «Восемь колоколов».

До места он добрался за несколько минут до отхода экипажа. И только удобно устроившись в карете, глядя в окошко на тряский бегущий пейзаж, позволил себе задуматься о проделке Бриджет. Ее коварство его потрясло. Он чувствовал себя смертельно обиженным. Какой же он тупица, ругал себя Джошуа. Его ослепили собственные глупые иллюзии. Он считал само собой разумеющимся, что Бриджет абсолютно искренна в стремлении угодить ему и не преследует какой-то своей цели. Даже сегодня утром, почувствовав, что Бриджет что-то скрывает, он решил, что она просто неравнодушна к нему. А теперь выясняется, что ее чувства не более чем притворство и что он глубоко заблуждался на ее счет. Но что побудило ее солгать, будто Крэкман умер?

Он так и не пришел ни к какому разумному заключению, когда они въехали в городок под названием Хаммерсмит и буря, надвигавшаяся два дня, наконец-то разразилась. На землю с размеренной частотой стали падать крупные, тяжелые капли дождя, который вскоре усилился и хлынул как из ведра. Не прошло и часа, как дорога превратилась в болото; с каждого несчастного прохожего, мимо которого они проезжали, ручьями стекала вода. Раскатисто громыхнул гром. Лошади, испугавшись, поднялись на дыбы, а потом заскользили по грязи. Карета стала угрожающе крениться из стороны в сторону. Ось переднего колеса не выдержала качки и с громким треском, похожим на пистолетный выстрел, лопнула. Джошуа увидел, как колесо, словно раскрученная монета, покатилось в залитую водой канаву.

Экипаж швырнуло в сторону, перекособочило, и он резко остановился под охи пассажиров, от толчка попадавших друг на друга. Форейтор слез с лошади, достал из канавы колесо и вместе с возницей стал чинить карету. Всех пассажиров, включая Джошуа, заставили выйти из экипажа. Понурые, они стояли у обочины и мокли под дождем под аккомпанемент оглушительных раскатов грома с ослепительными вспышками молний. Да, думал Джошуа, такое редко увидишь.

Наконец, они вновь тронулись в путь, но ехать стало еще труднее. Дорога превратилась в сплошной поток бурлящей коричневой жижи, местами сливавшейся с водами Темзы, так что почти невозможно было определить, где кончается берег и начинается река. В Джошуа вновь проснулся его извечный страх перед водным пространством: ни о чем другом он не мог думать. Многие пассажиры теперь всхлипывали, стонали и молили Всевышнего, чтобы Он не дал им погибнуть в потопе, отчего беспокойство Джошуа только росло. Экипаж тащился еле-еле, потому что промокший до нитки бедняга возница, опасаясь, как бы их всех не смыло в Темзу, сдерживал лошадей. Вцепившись в края сиденья, Джошуа смотрел на стекающие по окну ручьи и думал, суждено ли ему утонуть, и если нет, то дождется ли его Ланселот Браун.

Спустя два часа он вошел в холл «Косули», снял мокрую шляпу и плащ, с которых на пол тут же потекла вода, и огляделся. Брауна нигде не было видно. Промокший и взбудораженный — за дорогу он переволновался, — Джошуа сейчас не был склонен к пустой болтовне, но ему требовалось выяснить, где можно найти Брауна. Он приблизился к стоявшему за стойкой трактирщику, наливавшему эль, назвал свое имя и спросил, нет ли для него сообщения от мистера Брауна.

— Есть, сэр, — кивнув, ответил трактирщик. — Он подумал, что вы задержались из-за плохой погоды. Он хотел наведаться в Астли и велел передать вам, чтобы вы тоже ехали туда.