– Не будь тупицей! Если бы он позвонил сюда, то что бы я ему сказала? А ведь парни всегда спрашивают, чем ты занималась. Поэтому мне надо было что-то придумать, не так ли?

– Ты могла бы сказать, что как раз мыла голову, – предложила Флора.

– Да, конечно! А потом пригласить его на чашечку кофе. Это слишком банально. Если бы я так ответила, он бы в жизни не позвонил мне еще раз.

– Возможно. Я как-то об этом не задумывалась.

– Так как насчет Баса, Кэрон? Мы ничего не забыли?

– Лично я пытаюсь все забыть. Ты имеешь в виду, что мы будем делать, когда Бас обнаружит целую кипу подделок?

– Поразительно, он все-таки решился появиться в нашем доме.

– Наверное, он был уверен в том, что ему удастся завладеть рецептом. А потом уже и закон не страшен. А тот воришка, которого он подослал, даже не сумел забраться внутрь, потому что его остановил Генри. А теперь Эвелин была свидетельницей грабежа.

– Ой, нет, нет! Теперь он меня точно прикончит.

– Подумай, Эвелин. Может, он взял что-то еще? – спросила я.

– Я ничего не заметила. Слушайте, вы двое. Мне нужна ваша помощь. Как вы думаете, он меня пристрелит?

– Возможно, стоит припугнуть его? Сказать, будто у нас есть видеокассета с его подвигами? Таким образом мы сможем защитить Эвелин. Разумеется, я не стану сообщать, что там видно только его левое колено.

– В детективных романах так не делают. Понимаешь, сейчас он думает, что Эвелин уверена, будто он француз, который назначает свидания через брачное агентство. Поэтому несколько глав она может чувствовать себя в безопасности.

– Ничего не говори ему, Кэрон! – завопила наша бесстрашная подруга. – Сейчас он следит за тобой, потом, когда ты ему скажешь, будет следить и за мной. А затем поймет, что Флора тоже в курсе. В конце концов Бас превратится в серийного убийцу.

– Она права, – сказала Флора. – Три трупа – и ты серийный убийца. Хотя он может взорвать дом, и тогда мы все умрем одновременно.

– Послушай, что тебе говорят, Кэрон! Ты мне очень нравишься, правда. Но, согласись: один мертвец лучше, чем целых три!

Что-то я уже совсем ничего не соображаю.

– Пойми, он не серийный убийца. Он вообще не собирается никого убивать. Уверена, тюремная баланда не придется ему по вкусу. Не надо так волноваться, пожалуйста!

– И что мы будем делать дальше? – поинтересовалась Флора.

– Понятия не имею. Простите, я втянула вас в свои злоключения. Только не говорите об этом никому, в особенности Мервину, Джеймсу или садовнику Генри. Самое безопасное – позволить Басу считать, будто ему удалось надуть Эвелин. И вряд ли он будет так думать, если кто-то из наших парней начнет гоняться за ним с криками «Ату его!» и «Наша взяла!». И еще. Нам ни в коем случае нельзя открывать разные свертки.

– А как ты думаешь, что Бас делает в эту минуту? – спросила Флора.

– Пытается придумать, как заставить меня съесть все шесть копий картины.

Суббота, когда мы с Джеймсом уезжали на уик-енд, была довольно теплой и солнечной. Флора ушла на работу пораньше, а я решила пройтись по Хампстеду до Хай-стрит, а потом сесть на метро, чтобы доехать до Белсайз-парка. Проходя мимо дома, в котором жил Китс, я засмотрелась на дерево, под которым он писал стихи. Нет, лично мне поэтом никогда не быть. Наверное, многие согласились бы заплатить, только бы я никогда не писала стихов. Но мне нравилось думать, что великие люди тоже занимались всякой ерундой, жили в обыкновенных домах и входили в них через двери, а не через стены. Даже дом Флоры будет выглядеть очень солидно через пару сотен лет. Ну, по крайней мере, еще более ветхим.

Я собиралась спуститься в метро, но тут увидела машину Джеймса. Давненько мы с ним не встречались. Наверное, он разбил лагерь на последнем этаже универмага. Самые стойкие вице-президенты превратились в трудоголиков. А все из-за этих конкурентов и исчезнувших миллионов! А Джеймс, насколько можно судить по нашим отношениям, вовсе не был склонен к отказам.

– Вообще-то, я довольно редко подбираю людей, которые голосуют, стоя на дороге, – сказал Джеймс, усмехаясь.

– Что ж, поскольку я не голосовала, ты вполне можешь подобрать меня.

Я забралась в машину и стала его разглядывать. А Джеймс опять выехал на дорогу. Чувствовалось, что он очень устал и чем-то озабочен. Может, это из-за пробок? Мне было очень приятно просто сидеть рядом с ним и вовсе не хотелось начинать разговор из вежливости. Нам было и так уютно. Он выглядел настолько сексуально, насколько это вообще возможно, учитывая обстоятельства (не забывайте, что он вел машину по лондонским улицам в час пик). И все-таки мне было как-то не по себе. Честно говоря, в определенный момент я была готова бежать от него. Дело в том, что мне по-прежнему было страшно влюбиться в кого бы то ни было. Если мы станем близки с Джеймсом, это будет неправильно и несправедливо по отношению к нему. Наполовину я буду с ним, но в то же время другая половина будет оглядываться в поисках пожарной лестницы.