– Пожалуйста, не смейте произносить это слово! – рявкнула она.

– Желудок? Почему же?

– Невежливо упоминать части своего тела, – она бросила на его рослую фигуру презрительный взгляд. – К тому же, уверяю вас, это никого не интересует.

– Вы думаете, нет? Я скажу, чтобы вы знали, Маркс, что множество женщин высказывались относительно моего...

– Рэмси, – прервал его Роан, посылая предупредительный взгляд.

Миновав вестибюль, Хатауэи разошлись в разные стороны. Лео и Кэм прошли к игорным столам, в то время как женщины направились к столам с закусками. Амелией немедленно завладела небольшая группка щебечущих матрон.

– Я не могу есть, – проговорила Поппи, с отвращением осматривая столы с холодными закусками, говяжьими окороками и салатами с омарами.

– А я проголодалась, – сказала Беатрис извиняющимся тоном. – Не возражаешь, если я что-нибудь возьму?

– Нисколько, мы постоим рядом с тобой.

– Возьмите ложку салата, – предложила мисс Маркс Поппи. – Хотя бы для вида. И улыбнитесь.

– Вот так? – Поппи попыталась изогнуть уголки губ вверх.

Беатрис посмотрела на нее с сомнением:

– Нет, так совершенно не пойдет. Ты похожа на лосося.

– Я и чувствую себя лососем, – ответила Поппи, – таким вареным, раскромсанным и законсервированным.

Так как гости образовали очередь в буфете, лакеи заполняли свои подносы и переносили их от стола к столу.

Поппи все еще стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Воллскоурт, молодая симпатичная девушка, оказывающая ей поддержку в течение всего сезона. Как только Белинда вышла в свет, на нее сразу обратили внимание несколько подходящих джентльменов, и вскоре она уже была помолвлена.

– Поппи, – тепло поприветствовала ее Белинда, – как приятно видеть вас здесь. Многие сомневались, приедете ли вы.

– На последний бал сезона? – ответила Поппи с принужденной улыбкой. – Разве я могла пропустить такое?

– Я так рада, – леди Белинда послала ей сострадательный взгляд. Ее голос понизился, – это так ужасно, то, что произошло с вами. Мне очень жаль.

– О, ничего такого, о чем стоило бы жалеть, – ответила Поппи живо. – Все замечательно.

– Вы очень храбры, – заметила Белинда. – И, Поппи, помните, что однажды вы встретите лягушонка, который превратится в прекрасного принца.

– Это хорошо, – сказала Беатрис, – потому что все, что пока ей попадались, были принцами, превращающимися в лягушек.

Слегка смущенная Белинда выдавила улыбку и покинула их.

– Мистер Бэйнинг не лягушка, – возразила Поппи.

– Ты права, – согласилась Беатрис, – это было бы несправедливо по отношению к лягушкам, которые сами по себе прекрасные существа.

Только Поппи открыла рот, чтобы ответить, как услышала тихий смешок мисс Маркс. И сама она тоже начала смеяться, пока на них не стали бросать косые полные любопытства взгляды.

После того, как Беатрис закончила есть, они стали прогуливаться по залу. С верхней галереи, где разместился оркестр, непрерывным потоком лилась музыка. Зал ярко освещался светом восьми люстр и тонул в благоухающем аромате роскошных свежих роз.

Заключенная в безжалостные оковы своего корсета, Поппи дышала тяжело и прерывисто.

– Здесь слишком жарко, – пробормотала она.

Мисс Маркс посмотрела на ее вспотевшее лицо, достала носовой платок и повела ее к одному из множества плетеных стульев, стоящих у стены.

– Здесь довольно тепло, – сказала она. – Сейчас я узнаю, где находится ваш брат или мистер Роан, чтобы сопроводить вас улицу подышать свежим воздухом. Но сначала мне нужно повидать Беатрис.

– Да, конечно, – согласилась Поппи, заметив краем глаза, как два джентльмена уже подошли к Беатрис явно с надеждой вписать свои имена в ее танцевальную карточку. Ее младшая сестра вела себя с мужчинами в такой спокойной манере, которой Поппи даже представить себе не могла. Казалось, они обожали ее, потому что она смотрела на них, как на своих домашних питомцев: кротко потакая и проявляя терпеливый интерес.

В то время как мисс Маркс просматривала танцевальную карточку Беатрис, Поппи, откинувшись на спинку стула, сосредоточилась на безжалостно затрудненном корсетом дыхании. К сожалению, сидя на этом стуле, она услышала беседу, ведущуюся с другой стороны увитой гирляндами колонны.

Три юных леди болтали на пониженных тонах, так и сочащихся самодовольным удовлетворением.

– Конечно же, Бэйнинг не взял бы ее, – сказала одна из них. – Она симпатична, я согласна, но несколько неуместна... в социальном смысле. Один джентльмен, которого я знаю, сказал, что он пытался поговорить с ней на одной частной художественной выставке в Королевской академии, и она лепетала что-то абсолютно нелепое... о старом французском эксперименте с воздушным шаром, когда они привязали овцу и отправили ее в воздух перед королем Луи каким-то... вы можете себе это представить?!