– А сладкий поцелуй?

– Да пошел ты!

– О-о-о, какие мы сердитые!

– Отойди!

Секьюрити схватил меня за талию и притянул к себе.

– Киска, не ломайся, мы быстренько, прямо тут! Я за секунду управлюсь!

Я попыталась вырваться, но он был словно из железа. Довольно хихикая, он принялся расстегивать мой комбинезон. Вспомнив детство, проведенное в подворотне, я со всей силой ударила его коленкой между ног.

– Дура! – заорал сластолюбец, выпуская меня. – Сука!

– Имей в виду, – сказала я, – за бесплатно ни с кем не стану, не могу лицо терять. Плати триста баксов и пользуйся!

– Сволочь!

Я одернула комбинезончик и выскочила на улицу.

Шел мелкий дождик, боясь, что обиженный охранник, придя в себя, ринется за мной, чтобы отомстить, я нырнула в «Жигули». Отъеду пару кварталов, а потом припаркуюсь где-нибудь и переоденусь.

Улицы были пустынными, что, в общем-то, понятно, часы показывали три утра, нормальные люди в это время видят пятый сон, мало кому придет в голову разъезжать по столице, да еще в перьях и блестящей парче.

Вырулив в узенький переулок, я припарковалась возле небольшого дома. В окнах не было видно ни одного огонька. Вот самое замечательное место для переодевания!

Выключив мотор, я хотела уже расстегнуть комбинезон, как вдруг до меня дошло: господи, мои джинсы, футболка и обувь остались в гримерной у Костика. На секунду мне стало дурно, но я постаралась сохранить хладнокровие. Спокойно, Вилка, не надо паники, ну-ка, рассуждай логически. В джинсах карманов нет, мою личность по ним вычислить невозможно. Самый обычный синий деним, единственная зацепка – размер.

Я ношу российский сорок второй и в толпе, среди обычных женщин, выгляжу слишком щуплой. Но в среде стриптизерок запросто сойду за свою, там объемом бедер в восемьдесят четыре сантиметра никого не удивишь. Значит, джинсы могут принадлежать любому из танцоров клуба. Отлично, теперь футболка. Тоже ничего особенного, самая простая, нежно-голубого цвета, без всяких опознавательных знаков, и обувь лишена примет.

Я успокоилось, вспотевшая спина высохла.

Хорошо, что я хоть догадалась прихватить свою сумочку. В ней лежат документы, деньги, ключи.

Решив, что ничего страшного не произошло, я не стала ругать себя за забывчивость. Ну какой смысл посыпать голову пеплом? И вообще, никогда не следует злиться на себя, любимую, за допущенные ошибки. Уж поверьте мне, вокруг столько людей, которые с удовольствием отругают вас за любой промах! Поэтому только хвалите себя, не обращайте внимания на оплошности, вспоминайте о правильных поступках. Молодец, Вилка, сумочку не забыла! Ах, какая же я умница-разумница! А джинсы.., ну и фиг с ними, новые куплю. Нечего самой вгонять себя в депрессию, кто же будет вас любить больше, чем вы сами?

Разобравшись с одеждой, я решила снять обруч с перьями и потерпела неудачу. Плюмаж сидел, словно прибитый. Очевидно, у него имелось какое-то хитрое приспособление, державшее его ободок намертво на волосах. Оно и понятно, перья не должны упасть на пол во время зажигательного танца. Значит, нацепив пластмассовую дугу, я нечаянно закрепила ее. Ладно, не беда, стащу весь парик.

Я подергала мелкозавитые, стоящие дыбом синтетические кудряшки и чуть не заорала. Шевелюра не снималась. Любая попытка сдвинуть парик вызывала резкую боль.

Поняв, что от «прически пуделя» так легко мне не избавиться, я решила не тужить. Из любого положения, даже самого безвыходного, имеется, как правило, два выхода, об этом надо помнить всегда. Значит, так, еду домой в перьях. Надеюсь, меня не остановят для проверки документов. Хотя чего мне бояться? Права, техталон и паспорт при мне, а уж в чем я сижу за рулем, ГАИ интересовать не должно. Трезвая? Бумаги на месте? И все!

А дома пойду в ванную, намочу голову, вот парик и соскользнет.

Я быстро покатила в сторону никогда не засыпающего проспекта, жалея о том, что не затонировала стекла в машине. Вид сильно накрашенной молодой женщины, да еще с плюмажем на башке, вызывал нездоровый ажиотаж у водителей, которые в этот поздний, вернее, ранний час оказались сплошь мужчинами. Кое-кто гудел, другие просто пялились на меня, третьи, самые наглые, притормаживали на светофоре и вкрадчиво интересовались:

– Куда торопишься, киска?

Естественно, я никак не реагировала на плохо воспитанных окружающих. Все-таки наш народ абсолютно бесцеремонен. Вот моя подруга Мира, в девичестве Зильберман, давно, еще в середине 80-х, укатившая в Лондон, рассказывала мне замечательную историю.