– Забирай свою плитку, отдавай нашу водку, – велела Лена.

– Мне ее че, выплюнуть? – заржал Семеныч.

– Нет, – растерялась я, – можешь при себе оставить, но завтра привезут баллон с газом, ты его подключишь, и в расчете будем.

– Лады, – крякнул Семеныч, – еще стакан, и хорошо.

– Сначала баллон, потом стакан, – решительно заявила я.

– Во злыдня, – поморщился Семеныч, – будь по-твоему, вы, девки, все стервы.

Утром опять шел дождь. Вспомнив, как мерзла вчера весь день, я натянула на себя куртку и осенние ботиночки.

– Ты куда? – зевая, спросила Томочка.

– В издательство.

– Вчера же там была, неужели все дела не переделала?

– Ну… сегодня фотокорреспондент приедет, из журнала.

– Какая ты, Вилка, у нас знаменитая, – покачала головой Томочка, – а для какого издания тебя снимать станут?

Я вздохнула, честному человеку намного легче жить, чем вруну. Стоит сказать ложь один раз – потом не остановишься. Вот сейчас, например, я солгала про фотографа, теперь нужно продолжать.

– Для «Космополитен».

– Ой, как здорово! Тебя оденут в шикарную одежду, да?

Я кивнула, надеясь, что Тома закроет тему, но она не успокаивалась. Увидев, что на веранду входит Кристя, она сказала:

– Вилку сегодня снимают для «Космо».

Глаза девочки вспыхнули огнем.

– Возьми меня с собой!

– Куда?

– Ну Вилка! – заныла Кристя. – Я всегда мечтала посмотреть, как фотки для «Космо» делают. Это же мой любимый журнал, я его фанатка. Что тебе стоит, а?

– Э… э… да… а… – замямлила я, пытаясь сообразить, как поступить, – ну… того, нельзя!

– Нельзя?

– Категорически, – принялась я вдохновенно врать, – нас строго-настрого предупредили: никаких детей с собой не брать!

– Детей?! Но я же не Никитос! – возмутилась Кристина.

– То есть я имела в виду школьниц, – быстро поправилась я, – фотограф решительно настроен против того, чтобы на съемках присутствовали граждане моложе восемнадцати лет!

Кристина замолчала, я перевела дух. Слава богу, нашла нужный аргумент!

– Знаешь, Вилка, – протянула Кристя, – ты в другой раз ври более убедительно! Если не хочешь брать меня с собой, так и скажи.

– Что ты, – я попыталась оправдаться, – я рада бы, да не могу. Условие такое поставили – никаких несовершеннолетних.

– Вилка, – очень серьезно сказала девочка, – многим моделям сейчас по пятнадцать-шестнадцать лет, а кое-кто еще моложе. Никаких фотографов не смутит даже десятилетняя девочка, если у нее есть соответствующие фигура и лицо!

– Да? – изумилась я. – Думала, что приглашают к работе на подиуме лишь совершеннолетних.

– Так вот, – закончила Кристя, – ври, но не завирайся. Ладно, не стану навязываться. Спасибо, сто лет мне поездка с тобой не нужна!

Хлопнув дверью, она вынеслась во двор, я осталась сидеть над чашкой кофе в самом скверном расположении духа.

Мерзкое настроение стало еще хуже, когда я прибежала на станцию. Над кассой трепыхался на ветру листок, вырванный из школьной тетради. Корявым почерком кто-то нацарапал на нем «Электропоезда на Москву отменяются до полудня, идет ремонт путей».

Обозлившись, я хотела идти назад, но тут мимо платформы с ревом пронесся товарный состав. Я вернулась к кассе.

– Один до Москвы.

– Поезд будет в двенадцать десять, – меланхолично ответила кассирша.

– Почему?

– Объявление гляди.

– Уже видела.

– Чего спрашиваешь тогда?

– Почему электрички не ходят?

– Так написано же! Путя ремонтируют.

Тут мимо платформы опять просвистел поезд, на этот раз пассажирский, скорый.

– Но странно получается! – возмутилась я. – Товарные идут, экспрессы тоже!

– Правильно, грузы пропускают и скорые, – кивнула кассир.

– А электрички нет?

– Да.

– По какой причине?

Тетка потеребила воротник кофты.

– Груз оплачен, экспресс по расписанию следовает, все верно! Для электричек ремонт.

– Идиотство!

– Ты тут не ругайсси, это не мы придумали.

– А кто? – закричала я, полная решимости разорвать в клочья «автора» замечательной идеи.

Кассирша подумала мгновение и сообщила:

– Министр путей, ему жалуйсси.