– Ужасно, – прошептала я, – тут поверишь в судьбу. Соня погибла не своей смертью, ее мать тоже, теперь Людмила.

– Да, – кивнул Алексей, – только они прожили большую жизнь, а Людочка совсем молодая, разве это справедливо? Господи, я же только что с книжной ярмарки приехал, меня в столице не было, и тут такое!

Он поднес к глазам платок, и я поняла: Алексей вовсе не спокоен, он просто изо всех сил старается не потерять лицо.

Оказавшись на улице, я налетела на Федора:

– Ужасно! Ты заставил меня отдать деньги человеку, который только что потерял жену.

– Ничего, – заявил рекламщик, – ты же все равно хотела вернуть долг.

– Но не в такой же ситуации! Что обо мне теперь подумает хозяин «Нодоба»?

– Ничего, кроме того, что писательница Арина Виолова до идиотизма честная баба.

– Теперь понимаешь, что никаких авансов я ни от кого не получала?

– Ну… ну… ну… Арина, ангел мой сизокрылый, коли в другой раз тебе тайком от супруга понадобится малая толика денег, не надо направлять свои легкие стопы в «Нодоб», «Звезду», «Глорию» и прочие процветающие издательства. Просто иди ко мне и прочирикай: «Феденька, котик, дай мне, глупой, безмозглой кошечке, мешочек с золотыми монетками!» Поняла, цыпа-дрипа?

– Да, – устало кивнула я.

– Вот и ладненько, светлый ангел моей черной души, – сказал Федор, быстро влез в свою шикарную иномарку и унесся прочь, забыв предложить подвезти меня.

Чувствуя, что ноги налились свинцовой тяжестью, я доковыляла по улице до кафе, отыскала свободный столик, шлепнулась на неудобный пластмассовый стул и попыталась успокоиться.

Бедная Людмила, погибнуть ясным днем, во цвете лет. Молодая, здоровая, богатая… Жить бы да радоваться! ан нет.

Я задумалась. Интересно, в какую парикмахерскую ходила Люда? Скорей всего, она посещала один из элитных салонов. И что, в нем не было охранника, который проводил бы богатую, упакованную клиентку до авто? Маловероятно. К тому же дорогие парикмахерские, как правило, расположены на шумных магистралях, мимо течет поток машин, идет толпа людей…

Я схватила телефон. Одно из изданий, принадлежащих мужу Томочки Семену, печатает криминальные новости, я когда-то работала в нем корреспондентом и имею среди его сотрудников много друзей.

Ну-ка, позвоним ответственному секретарю Володе Мозжейко.

– Что надо?! – рявкнул Вовка.

– Ну ты даешь, – восхитилась я, – если кому-то что-то и было надо, после подобного вопроса человек в ужасе уронит трубку. Всех информаторов растеряешь.

– Это кто? – сбавил тон Вовка.

– Вилка.

– А! Что случилось?

– Людмила, жена хозяина издательства «Нодоб»…

– Слышь, Тараканова, – оборвал меня Мозжейко, – твоя новость давно протухла, мы уже готовим материал, спасибо за звонок, ждем новых сообщений.

– А кто пишет статью?

– Люсьенда, – гаркнул ответственный секретарь и отсоединился.

Не подумайте, что Люсьенда – это прозвище.

В паспорте у женщины записано именно такое имя – Люсьенда, вот уж не знаю, почему ее родителям, жителям Тверской области, взбрело в голову назвать дочь столь странным образом. Хотя с какой стати я Виола?

– Кто там с плохими новостями? – прочирикала Люсьенда в трубку.

– Это Вилка. А с чего ты решила, что сообщение неприятное?

– А хрен его знает, так чаще всего случается, одни мерзости кругом, – заявила Люсьенда.

– Про смерть жены хозяина издательства «Нодоб» ты пишешь?

– Ну.

– Скажи, возле какой парикмахерской ее убили?

– Зачем это тебе?

– Надо.

– Ну раз надо! Погоди.

Люсьенда зашуршала бумажками.

– Жуткое дело, – забормотала она, – салон «Паоло» в переулке, в одном шаге от метро «Маяковская». Рядом Садовое кольцо, время полдень. Народу кругом полно. И такое! Ее всю изуродовали.

– Всю? А я слышала, что с нее золото сняли и кошелек отобрали.

– Это верно, – согласилась Люсьенда, – только, похоже, бедняжка попала в лапы психу или маньяку.

– С чего ты взяла?

– Знаешь ведь, как орудуют гоп-стопники? Они убивать не любят.

Я кивнула. Верно, Олег не раз рассказывал мне о том, что так называемые профессионалы, занимающиеся грабежами или кражами, стараются не вешать на себя мокрое дело. Во-первых, как это ни странно, далеко не все преступающие закон люди готовы совершить убийство, во-вторых, многие не хотят попасть под тяжелую статью. Поэтому если жертва не кричит, не сопротивляется, а спокойно отдает кошелек, то, вероятней всего, она отделается просто испугом и денежными потерями. Кстати, от души советую вам, не храните крупную сумму денег всю в кошельке. Положите в портмоне немного, к примеру сто-двести рублей, а остальные купюры хорошенько спрячьте, запихните в сапог, во внутренний карман, под стельку ботинок, в носки… И спокойно отдавайте вору кошелек, причем не пустой, что обозлит гоп-стопника, а с одной-двумя купюрами. Скорей всего, бандит уйдет, удовольствовавшись малым, он побоится попасться и не станет тратить время на тщательный обыск. Но это срабатывает лишь в случае с профессионалом, но их, увы, на наших улицах все меньше. Сейчас на тропу разбоя выходят наркоманы, бомжи, алкоголики, маньяки, для таких чужая жизнь копейка, а о своей они и не думают.

– Ее бедную, похоже, железкой избили, – вздыхала Люсьенда, – мы даже решили фото не давать, представляешь?

Да уж, еженедельник Семена не отличается особой щепетильностью, материалы там порой иллюстрируют такими снимками, что у меня начинается аллергия от ужаса. Значит, бедную Людочку сильно изуродовали?

– Точно псих, – говорила Люсьенда, – все лицо ей расшиб.

Внезапно в мозгу прозвенел сигнал тревоги. Лицо…

– Послушай, это точно была Людмила?

– А кто ж еще? Одежда, документы в сумке, ключи от машины. Да еще кровь у нее была редкая, четвертой группы, и муж ее опознал, по родинкам на животе.