— Хорошо, а почему она вообще должна тебя заметить? — начал вслух размышлять жрец.— Потому что ты такой красивый и сильный?

— Хм,— ухмыльнулся северянин,— ты не поверишь, но именно об этом думаю и я, но в отличие от тебя, мне пришла в голову прекрасная идея: если бы ты как-нибудь незаметно подошел к ней и сказал, что вон там стоит Конан, которому она строила глазки еще в Шадизаре, то, пожалуй, это могло бы сработать!

— М-да,— глубокомысленно произнес жрец,— мысль, конечно, богатая, но, боюсь, неосуществимая.

На время он замолчал, не зная, что сказать.

— Я должен придумать, как обратить на себя ее внимание,— снова заговорил киммериец,— скажем, появиться в неожиданном месте или в неожиданное время и якобы случайно попасться ей на глаза.

— Послушай, а это мысль! — оживился Мэгил.— Быть может, устроить тебя поближе к знати?

— М-м, нет…— Конан покачал головой.— Меня должна увидеть Сурия, а вовсе не Хараг.

Жрец нахмурился и пожал плечами:

— Он все равно узнает.

— Верно,— согласился киммериец,— но после, а не до того, как я встречусь с ней, а это важно.

— Ах, да,— ехидно ухмыльнулся Мэгил,— как я мог забыть! Ведь после встречи она окажется в плену твоих чар.

— Думай что хочешь! — Конан снисходительно махнул рукой и вдруг посерьезнел.— Я всегда нутром чувствую опасность, а потому надеюсь, чутье подскажет мне…

Мэгил кивнул понимающе:

— Можно ли доверять ей?

Конан с сожалением посмотрел на него: и придет такое в голову, ведь умный же человек, да и с женщинами не общается…

— Можно ли рискнуть!

— Хвала Митре! — Жрец вздохнул с облегчением.— А то я уж подумал было, что ты перегрелся на солнце!

Киммериец не выдержал и расхохотался.

Близился такой же знойный, как и накануне, полдень. Жизнь за окнами текла как обычно и вместе с тем все изменилось. Еще вчера люди прятались по домам, а сегодня, едва заслышав голос глашатая, они, памятуя о вчерашнем, бросились на площадь, где их уже ждали бочки с дармовой выпивкой, а столы ломились от бесплатной закуски. Туда, где чуточку позже, когда мозги их окутает хмельной туман, им покажут кровавое представление.

Конан стоял у окна и смотрел на толпу, которая все нетерпеливей гудела, жадно набивая утробу. Люди с боковых улиц все продолжали прибывать, и киммериец понял, что если хочет попасть на площадь, то пора и ему выходить из дома.

Кто-то, перебрав хмельного, потребовал зрелищ, и ему все охотней вторили окружающие. Однако барабанная дробь зазвучала лишь в назначенное время. Конан с Мэгилом смешались с толпой, что было не так-то просто для огромного киммерийца, но они встали так, что с помоста их можно было рассмотреть лишь в том случае, если бы они сами захотели этого.

Северянин осмотрелся, прикинул, как проще всего смыться, если возникнет надобность, и обычная уверенность вернулась к нему. Теперь он следил за происходящим лишь вполглаза, на самом деле ожидая только одного: когда появится Сурия. Пока все шло своим чередом, в том же порядке, что и вчера.

— Сегодня день второй! — возвестил появившийся на помосте Хараг.— День Расплаты! Расплаты, которая неизбежно настигнет каждого, кто дерзнет нарушить клятву верности, данную Затху!

Девушку с выпотрошенными внутренностями ночью убрали, зато посаженный на кол, так и остался на своем месте. Рядом с ним, всего в пяти шагах, появился огромный медный чан с полукруглым дном, закрепленный на специальной подставке, в котором запросто мог бы поместиться человек, если бы кому-то пришло в голову сварить его живьем. Видимо, это и предполагалось: под чаном лежала аккуратно сложенная поленница.

— Близится Время Полной Луны! — повторил тем временем Хараг вчерашнюю фразу.— Но мы стали на один шаг ближе к нашей заветной цели — пробуждению Спящего! Сегодня тот, кому Затх открыл свои объятия, но кто пренебрег его вниманием и предал своего бога, понесет заслуженное наказание! Но прежде мы вновь увидим избранницу, которой выпало счастье отдать свою жизнь ради того, чтобы проснулся Спящий!

Вновь застучали барабаны. Высокие двери дворца отворились, и оттуда потянулась процессия людей в синем. Барабанная дробь звучала все быстрей и быстрей, и жрецы прибавляли шаг, странно при этом раскачиваясь. Наконец они расступились, растянувшись вдоль помоста двумя цепочками, и Конан увидел Мелию.

Теперь руки ее были свободны. Стальные браслеты с болтавшимися на них кольцами, в которые была продета массивная цепь, остались висеть на стене, но два огромных надсмотрщика держали ее за руки. Следом вышагивал обнаженный по пояс молотобоец все в том же остроконечном колпаке. Рядом, точно в таком же облачении, семенил еще один человек, но по сравнению со своим огромным спутником он выглядел просто жалким заморышем. Надсмотрщики подвели Мелию к Харагу и остановились. Жрец попытался заглянуть в глаза девушке, но она, отвернувшись, смотрела в сторону.