— Нет!— Киммериец выплюнул опостылившие тряпки и медленно покачал головой.

— Почему?— спросила она, еще надеясь переубедить его.

— Просто нет!— ответил северянин, пожимая плечами.

— И все же?— продолжала настаивать она.

— Потому что почитаю лишь Крома,— с достоинством ответил варвар.

Она молчала, молчал и Конан. Наконец старая ведьма подняла голову и с грустью посмотрела на него.

— И что ты намерен делать теперь, когда понял, что попал в ловушку, из которой нет выхода?— вкрадчиво спросила она.

— Я хочу предложить тебе кое-что,— пожав плечами, ответил киммериец.

Колдунья изумилась так, что на миг стала похожа на обычную старую женщину — безмерно старую и смертельно уставшую.

— И что же это?— грустно спросила она, словно наперед знала, о чем пойдет речь.

— Ты можешь,— начал говорить Конан,— руководствуясь милосердием Затха, освободить пленных по доброй воле, и тогда я просто уйду, а люди будут славить твою доброту.

— Щедрое предложение,— издевательски произнесла она,— а если я не соглашусь?

— Тогда я освобожу их силой,— ровным голосом ответил он,— и твоя власть сильно пошатнется.

Он оглядел строй пленников и увидел устремленные на него глаза, в которых смертельная тоска сменилась вдруг робкой надеждой. Они знали, как могуч киммериец, но он был один, а стражников многие десятки… И оставалась еще цепь толщиной в руку — что делать с ней?

— Ха-ха-ха!— расхохоталась колдунья, и ее смех охотно подхватили многочисленные жрецы и даже воины, хотя никто из них уже не рвался в бой.— Не слишком ли сильно сказано?!

— Что сказано, то сказано,— пожал могучими плечами молодой варвар,— а я не привык отказываться от своих слов.

— Прекрасно звучит, красавчик! — Колдунья снова расхохоталась и, вторя ей, толпа разразилась могучим хохотом, который, наверное, был слышен даже внизу, на самом дне исполинского каменного колодца.— Но сказать — это лишь полдела,— отсмеявшись, продолжила ведьма,— а выполнить обещанное бывает слишком трудно.— Она вперилась в лицо киммерийца пронзительным взглядом.— И как же ты намерен действовать, мой храбрый воин?

— Сперва ответь на мой вопрос,— сказал он, дождавшись, когда смех утихнет.

— Мне жаль, варвар, но ты умрешь,— произнесла она так тихо, что никто, кроме стоявших рядом, не услышал ее.

И киммерийцу показалось, что в словах ее прозвучало искреннее сожаление.

— Значит, нет?— Конан досадливо поморщился.— Так смотри!

Варвар поднял свою чудовищную секиру. Двойной серп ее, слепя окружающих бликами, начал описывать круги над головой черноволосого гиганта. Всесокрушающее лезвие все ускоряло свой полет, и боевая песнь клинка постепенно становилась звонче, угрожая и предостерегая. Каждые два-три удара учащенно бившегося сердца Конан резко разворачивался, и тогда тем, кто стоял позади него и уже примеривался, как бы половчее нанести удар в спину, приходилось отскакивать, досадливо шипя. Зачарованные необычным зрелищем, воины не замечали незаметных передвижений киммерийца. Не замечали до тех пор, пока он не оказался в пяти шагах от цепочки скованных пленников.

Не понимала этого и древняя колдунья, молча следившая за молодым варваром, посмевшим противопоставить ее воле свою. Однако, когда Конан приблизился, Рогаза, еще не понимая, чего опасается, нутром почуяла исходящую от него угрозу.

— Убить его!— завизжала она, тыча в Конана узловатым пальцем.— Немедленно!

Точно стая изголодавшихся волков, стража бросилась на него одновременно со всех сторон, но было уже поздно.

— Йе-хей!— пронесся над забурлившей толпой боевой клич, перекрывая все прочие звуки.

Секира в руках варвара грозно взвыла, точно жаждущий крови дикий зверь. Мгновенно удесятерив скорость полета, и в который уже раз заставив испуганно отпрянуть храмовых стражников, сверкающей на солнце молнией она обрушилась на каменный жезл. Удар пришелся по цепи, и в следующий миг клинок вновь взлетел в высоту, продолжая набирать обороты. Каменные брызги разлетелись во все стороны, вонзаясь в тела людей, нанося стоящим рядом неглубокие, но болезненные раны. Столб развалился надвое и с грохотом рухнул на гранитные плиты. Железный стержень с закрепленным в нем кольцом, не удерживаемый более ничем, вывалился из своего ложа и, коротко звякнув, упал.

— Вперед! К мосту!— взревел киммериец.

И только тут до смертников дошло, что им даровали шанс выжить. Они бросились вперед, один за другим соскальзывая с цепи, и Рогаза с ужасом поняла, что не может их остановить. Проклятый варвар не шутил! Теперь их можно только убить — второй раз в плен они не сдадутся!

— Что стоите, паучий корм?!— заверещала она, и глаза колдуньи вспыхнули такой ненавистью, словно вся нечисть мрачного царства Нергала решила в этот миг взглянуть на мир сквозь ее глазницы.— Убейте варвара!— визжала ведьма.— Убейте пленников, или, клянусь Затхом, займете их место!