Все вокруг было таким веселым, уютным и мирным — на сердце у меня тоже было спокойно. Стояло чудесное утро, и я могла провести его по собственному усмотрению: я была свободна на целых два часа! В кармане лежало немного денег; тень приюта Констанс Батчер для девочек съежилась и растаяла в волшебном свете альпийской весны. Легкий и теплый ветер разносил благоухание примул, осыпал стену дождем лепестков цветущей ранней вишни. Весна!

Я медленно прошлась по площади, удостоверилась, что ребятишки играют в шарики, а не мучают лягушку или котенка, потом направилась к аптеке рядом с бистро, чтобы выполнить возложенные на меня поручения.

— Мадемуазель Мартин?

Аптекарь вышел из темного, похожего на пещеру помещения за аптекой. Мы уже были с ним хорошо знакомы. Миссис Седдон в промежутках между покупкой антигистаминных препаратов поддерживала свое существование, по всей видимости, исключительно аспирином и дешевым мылом, которое называла «Воде Калон»; я же после вынужденного длительного употребления детского мыла «Белый Виндзор» предпочитала более изысканные сорта.

— О, доброе утро, мсье Гарсен. Очень красивый день, не правда ли? И вчера тоже было чрезвычайно красивый день. И завтра, я думаю, тоже должен быть красивый день. Нет? Я, как привычно, пришла для покупать мыло, — весело обратилась я к аптекарю, говоря с самым страшным английским акцентом, который только могла изобразить.

Я нарочно сказала «привычно» вместо «обычно», и аптекарь немного надул свои тонкие губы. Каждую неделю, когда я приходила в аптеку, он от души наслаждался, поправляя меня и делая при этом кислое обиженное лицо; было бы просто жестоко лишать его этого удовольствия.

— Как обычно! — мрачно произнес он.

— Как вы сказали? — переспросила я, на этот раз произнося слова без всякого акцента: он научил меня им на прошлой неделе.

— Как обычно! — сказал мсье Гарсен немного громче, словно я была глухая.

— Как что? Не понимаю, — поддразнила его я. Конечно, это было неосторожно, но стоял божественный весенний день, а мсье Гарсен был такой аккуратный, высохший и немного затхлый, как старое сено, и к тому же он всегда старался поставить меня на место. Я в свою очередь повысила голос: — Я сказала, что, как привычно, пришла для покупать мыло.

Тонкий нос аптекаря как-то странно дернулся, но он с трудом сдержался. Он возмущенно посмотрел на меня, задрав подбородок над коробками со слабительным.

— Да, понимаю. И какое мыло вы желаете? — Он достал из-за прилавка коробку «Роже и Галле». — Получил только на этой неделе, новый сорт. Роза, фиалка, сандал, гвоздика...

— О да, пожалуйста. Гвоздика, я ее очень люблю.

— Вы знаете гвоздику? — Его глаза, похожие на устрицы, удивленно блеснули.

— Это написано на мыле, — объяснила я. — И к тому же здесь картинка. Вуаля. — Перегнувшись через прилавок, я взяла брусок мыла, понюхала его, улыбнулась аптекарю и почти нежно сказала: — О, это самое лучшее, се ле плю бон, са...

Он клюнул на удочку:

— Наилучшее. Le meilleur.

— Ле мейё, — покорно повторила я. — Спасибо, мсье.

— Вы делаете успехи, — великодушно сказал мсье Гарсен. — А у вас есть сегодня поручение от ваших хозяев?

— Да, пожалуйста. Мадам де Вальми просила меня принести ее лекарство. И пилюли, чтобы уснуть.

— А, снотворное. Очень хорошо. У вас есть бумага?

— Бумага?

— Вы должны дать мне бумагу, понимаете?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, дала ли мне Альбертина рецепт, когда вручала записку, где было указано, что надо купить. Аптекарь сделал нетерпеливый жест и сжал губы так, что казалось, у него совсем нет рта.

— У вас должна быть бумага от доктора, — повторил он очень медленно, словно обращаясь к идиоту.

— О, — небрежно сказала я, — рецепт? Почему вы прямо не сказали? Она не дала мне рецепта, мсье. Можно, я принесу его на следующий год?

— На следующий год?

— То есть я хотела сказать, на следующей неделе.

— Нет, — коротко ответил аптекарь. — Я не могу продать вам снотворное без рецепта.

Я уже раскаивалась в том, что дразнила его.

— Но мадам очень просила принести ей лекарство, — сказала я умоляюще, — я принесу вам рецепт, как только смогу — пошлю его с кем-нибудь или еще что-нибудь... честное слово! Пожалуйста, мсье Гарсен, неужели вы не можете подождать пару дней?

— Нет. Невозможно. — Его костлявые пальцы укладывали брусочки мыла. — Что еще?

Я посмотрела на список, который держала в руке. Там было указано еще несколько вещей, к счастью написанных по-французски. Я, старательно произнося французские слова, зачитала список: зубной порошок, шампунь, кому-то (надеюсь, кислолицей Альбертине) мозольный пластырь и йод, и так до конца списка, завершающегося неизменным аспирином, одеколоном и тем, что миссис Седдон называла просто «мои пилюли».

— И еще таблетки для миссис Седдон, — наконец сказала я.