— В моем сопровождении госпожа может находиться в любом месте резиденции Ялтара. — Счел нужным ответить за меня подошедший к нам Сэнар.

Судя по тому, как, при этом, он прятал от меня зрачки…. нашелся тот, кто просветил его по поводу моих новоприобретенных способностей.

Не трудно догадаться — кто, но…. не совсем ясно — зачем.

— И я бы предложил нам всем поторопиться. Пригласить нашу гостью на танец, — с издевкой выделив последнее слово продолжил тер, — конечно, никто не осмелится. Но в отличие от ее темноэльфийского спутника и Ригана, это зрелище вряд ли доставит ей удовольствие. Впрочем, те тоже не рады забавы решили остаться.

— А Валиэль? — Уточнила я, будучи совершенно уверена в своем следующем вопросе.

— Я предложил им всем покинуть зал, в двух словах объяснив, в чем будет заключаться смысл следующего этапа веселья. Валиэль предпочел со мной согласиться и его отвели в предоставленные Вам покои.

— А я, значит, должна была уйти?!

Я, по очереди, перевала взгляд с одного на другого, и потому, как все трое постарались с ним не встретиться, сумела понять: облегчение я начала демонстрировать значительно раньше, чем стоило.

— А если я….

— Не стоит. — С излишней резкостью оборвал меня Сэнар. — Тем женщинам с Лилеи, — я напряглась: еще не веря, но уже догадываясь, — помочь уже нельзя, а ты — единственная надежда найти и спасти Варидэ.

Два открытия сразу. И если второе кажется вполне ожидаемым, то с первым….

— Я хочу знать. — Медленно и спокойно произнесла я, так и оставшись стоять неподалеку от выхода, к которому мы продвигались, сопровождаемые шелестом ткани, когда те, мимо кого мы проходили, так и норовили как можно ближе ко мне оказаться.

— Моя госпожа, они будут жить до тех пор, пока не дадут новую жизнь. И благодаря Вам у них есть шанс не только сохранить свою, но и познать взросление собственных детей. Поверьте, это зрелище не для Вас. — Мой тер был настойчив в своей решимости вывести меня из зала.

Что лучше любых слов убеждало меня в том, что его стоит послушать.

Но…. я не могла. Нет… я не должна была этого делать. Потому что тогда у меня просто не хватило бы решимости сделать то, что я задумала.

— Ты намерен применить силу? — В моем голосе воедино сплелись злость и обреченность.

Вилдор не просто играл со мной. Он вынуждал меня постоянно находиться на пике эмоций, словно подталкивая к чему-то. И если ему это зачем-то надо было, то я хотела знать — зачем.

— Я не могу позволить себе этого, — Сэнар уже практически шипел, — я могу лишь просить и надеяться на Ваше, моя госпожа, благоразумие.

Я чувствовала, с каким напряжением он сдерживает себя, чтобы не вышвырнуть меня за дверь, которая была так близко… и так для нас недосягаема.

Но я это лишь отметила, потому что мой взгляд был прикован к тому, что начиналось в дальнем конце зала, где распахнулось то множество дверей, заинтересовавших меня сразу, как только мы здесь оказались. Правда, их назначение казалось мне совершенно иным.

Разве я могла предположить, что за ними может скрываться?!

— Но это могу позволить себе сделать я.

Ярангир, отодвинув Сэнара, встал буквально вплотную ко мне. Своими широкими плечами скрывая все, что могло происходить за его спиной.

— И я.

Маргилу встал плечо к плечу с сыном и взглядом молил меня сделать то, что они просят.

А я, уже не понимая — зная, что предстоит тем женщинам, чьи едва укрытые прозрачной тканью тела я успела увидеть, не могла двинуться с места. Кляня себя за бездействие и уговаривая не сломаться. Догадываясь, что эта ночь, если мне доведется выжить, еще долго будет преследовать меня. Как ночь моего позора, когда я была вынуждена пожертвовать малым, ради того, чтобы спасти большее.

Возможно, спасти большее.

Но я не могла развернуться и уйти. Зная…

Зная, что означает тот возбужденный гомон, слившийся с жесткой ритмичной музыкой, в которой в бое барабанов слышалось что-то первобытно-животное, срывающее оковы с сознания, вытягивая из скрытых воспитанием глубин не чувственность — неутоленную страсть. Зная, что тянет туда, где в аромат цветов начал вплетаться еще один запах — запах сильного мужского тела, в котором проснулось желание обладать. Даже если за это обладание будет заплачено кровью. Зная, что вполне могла бы сейчас быть там, где сейчас были чьи-то дочери, сестры, жены….

И ощущая это, я не могла уйти. Потому что это был тот мир, который я собиралась назвать своим врагом. А своего врага….

— Я приказываю вам отойти.

Мой голос был тих. В нем не было гнева. В нем не было все сметающей на своем пути ярости. В нем было лишь требование, высказанное таким тоном, что ни один из них не посмел ослушаться.

Но как же скоро я пожалела об этом.

Они разошлись, давая мне возможность видеть. Но стоило мне хотя бы шевельнуться, хотя бы малейшим движением дать им предположить, что я намерена вмешаться в происходящее, как я была бы немедленно остановлена.