– И вот еще... Держи приказ...
– Гринев протянул усталой, дрожащей рукой конверт. Тарасов вскрыл его зубами, прочел... И обомлел.

'Общее командование передается подполковнику Латыпову, в его отсутствие старшим назначается подполковник Гринев. Комсевзапфронт генерал-майор Курочкин'

– Что за хрень?
– не понял Тарасов.
– А почему по рации не прислали?

– Вы ж на связь не выходите...
– пожал плечами Гринев.

– Муха же бляха!
– Тарасов аж вскочил!
– У меня батареи скоро сядут эту чертову 'Клумбу' вызывать! Я тюльпан, я ромашка, ага!

Гринев пожал плечами:

– Я-то что могу поделать? Латыпов тут?

– А это-то что еще за хрен с горы? Какой, в пень разлапистый, Латыпов??

– А я знаю? Представитель штаба фронта. Твоим радиограммам не верят. Говорят, панику наводишь. Они самолеты шлют, шлют, снарягу кидают, кидают...

– Шлют? Шлют?? Снарягу??? Да их же мать фронт в дупло по самую дивизию! Каждую ночь, млять, самолеты - мимо, мимо! Как же, мать твою, у меня обморожений скоро будет полбригады! Живаго! Где Живаго?

– Знакомая фамилия...

– Да насрать, что знакомая! Где Живаго, мать едрить через колено!

– Оперирует, товарищ подполковник! Велел передать, что пока не закончит, посылает всех в третью задницу четвертой мамы Гитлера!

Дневальный втянул, на всякий случай, голову в плечи, а начштаба, особист и комиссар заржали.

– Латыпов тут со дня на день будет. Ну не помнишь его, что ли? Лысый такой!

– Не помню. И не представляю. И представлять не хочу! У меня плохая память на имена и даты.

– Значит, как увидишь, так и вспомнишь, - без тени улыбки сказал комбриг двести четвертой.

– Отлично, мать твою... Значит я тут сижу уже вторую неделю, прибегают щеглы типа тебя, и сразу давай командовать?

Тарасов от обиды едва не плюнул в лицо Гриневу.

– Щеглы, ага...
– неожиданно согласился Гринев.
– Давай к делу, а? Атака на Добросли приказана.

Тарасов только ошеломленно закачал головой:

– Штаб всего корпуса? Без поддержки твоей бригады? Тихо!
– успокоил он жестом возмутившегося Гринева.

– Нет у тебя больше бригады!! Нету! Есть триста голодных и безоружных людей. А кормить нам их нечем. И вооружать нечем, ерш твою душу меть!

**

Артем Шамриков сидел в засаде.

На лося.

Бригада так и сидела в болотах, ожидая неизвестно чего. Командиры чего-то бегали, суетились. Вечерами пускали ракеты. После чего ротами шарахались по лесу, собирая сброшенные с 'ТБ-3' тюки на парашютах. Парашюты, кстати, без промедления шли в медсанбат.

Иногда на импровизированный аэродром садились 'уточки'. В них запихивали - именно запихивали!
– раненых до отказа, так, что бипланы едва поднимались над деревьями.

Иногда Артем смертельно завидовал тем, кто отправляется сейчас на Большую Землю. Но это чувство было мгновенным, хотя и острым. А последней ночью и оно прошло.

Их рота тогда сидела вокруг аэродрома. Десантники готовы были стрелять на каждый шорох в ночном лесу, но чаще всего оглядывались. Оглядывались на фанерные самолетики, увозившие их ребят - раненных, больных, обмороженных - домой.

Оглядывались, пока один из 'У-2' внезапно не накренился под порывом ветра и не зацепил краем крыла высоченную сосну на краю поляны. Этого самолету хватило, чтобы его развернуло, перевернуло и... И гулким хлопком бензиновая вспышка обожгла душу Артема. Больше он не смотрел на взлеты.

А на следующий день поступил приказ - начать охоту на местную дичь. В команды были выделены наиболее опытные в этом деле бойцы. К слову сказать, большинство десантников было из таежных районов Кировской области и Удмуртской автономной республики, и бывали в лесах, но... Но охота - не война. Тут немного другие навыки нужны. Читать следы зверя, например, а не человека. На людей-то пацаны уже худо-бедно научились охотиться... Звери - они все таки хитрее. Вона недавно, ребята из четвертого батальон аж три дозора немецких положили!

Артем шмыгнул носом и поглубже зарылся в снег. Чтобы зверь не чуял...

Впрочем... Какой уж тут зверь... С сентября в этих лесах война идет! Хотя разведчики и мамой клялись, что свежий лосиный помет видели.

Хорошо, батя старый охотник. Перед войной медведя брал пару раз. Велел тут лежать и не шевелиться, пока он по следам ходит.

Артем не заметил, как начал дремать.

В снегу засыпается хорошо... Хоть и холодно... Да уже и не холодно... Тепло... Странное такое тепло... Нежно... Людка так же обнимала...