– Во! Тут, – скомандовала Тоня, подняла голову и показала на окна: – Гляньте, пятый этаж, лампа на подоконнике горит, не спит Любка. Ох и свезло мне сегодня! Еще и до дома с ветерком прокатили!

Выйдя из лифта, Тоня ничтоже сумняшеся ткнула корявым пальцем в кнопку звонка. Дверь с номером «139» приоткрылась, высунулась тоненькая, почти бестелесная, бледная девушка.

– Чего тебе? – спросила она.

– Человека привела, – затараторила Тоня, – вот он! Дело у него к тебе. Да не бойся, интеллигентный мужчина, я его знаю, он меня на своей машине привез. Ой, как свезло сегодня! Ладно, завтра расскажу!

– Можно войти? – тихо спросил я.

Люба окинула меня изучающим взглядом.

– Какое у вас дело? – хмуро поинтересовалась она.

– Денежное, – улыбнулся я, – принес вам сумму, не миллион на блюдечке, но вполне приличную, сто долларов.

– Он свидетельство потерял, – крикнула Тоня, скрываясь в своей квартире.

Лицо Любы разгладилось.

– Входите, – более приветливо предложила она, – только не слишком у нас приятно.

Я вошел в прихожую и постарался не измениться в лице, в нос ударил едкий запах.

– Воняет, да? – спросила Люба. – Мама у меня лежачая, полный паралич после инсульта. Утром переодену ее и на работу, вечером вернусь, ясное дело, море разливанное. Сколько ни стираю, ни кипячу, а толку никакого.

– Может, купить памперсы? – необдуманно предложил я.

Люба засмеялась.

– Вы хоть знаете, сколько они стоят? Моей зарплаты не хватит. Еще посоветуйте сиделку нанять! Много чего можно, если деньги в кошельке водятся! И одноразовые простыни, и матрасы специальные, и штанишки непромокаемые, а еще клиника имеется, платная, туда паралитиков берут, и кое-кого на ноги ставят. Ладно, в чем у вас проблема? Если сумею, помогу, мне деньги позарез нужны.

– Я ищу Юрия Трофимова.

Лицо Любы осталось непроницаемым.

– Кого? – равнодушно переспросила она.

– Юрия Трофимова.

– Не знаю такого.

– Как же! Вы порекомендовали его Тоне в качестве жильца.

– Ах, этот!

– Вспомнили! – обрадовался я.

– Угу, – кивнула Люба, – только мы незнакомы. В смысле не дружим. Трофимов пришел ко мне за бумагами… э… свидетельство о разводе оформлял. Вежливый, приятный мужчина, сразу видно, богатый. Мы с ним парой слов перекинулись, Трофимов пожаловался, что остался без квартиры, дескать, бывшая супруга его выгнала, теперь хочет снимать. Ну я про Тоню и вспомнила.

– Скажите, Любочка, – ласково попросил я, демонстративно вынимая из бумажника зеленую купюру, – не помните ли вы данные супруги Юрия и ее адрес?

– Нет, конечно.

– А нельзя найти эту информацию?

– Как?!

– Просто поискать в архиве.

– Не получится, – быстро ответила Люба.

– Почему? Я заплачу в два раза больше!

Девушка поправила тусклые волосы.

– Понимаете, мы с Трофимовым поболтали, а потом я занялась его бумагами и выяснила, что Юрий все перепутал. Мой загс расположен на Доброслободской улице, а ему надо в другой район.

– А куда следовало обратиться Трофимову? – дожимал я Любу.

– Не помню, – ответила та.

– Просто беда!

– Рада бы вам помочь, да не могу! До свидания, – твердо заявила Люба.

Пришлось мне уходить несолоно хлебавши.

Несмотря на поздний час, спать не хотелось совершенно. Очевидно, от усталости у меня заболела поясница, да так сильно, что я поднялся на полпролета вверх, сел на подоконник и вынул сигарету. Сейчас покурю, подожду, пока ломота пройдет. В голове не было ни одной мысли, перед глазами маячила толстая труба мусоропровода, на лестнице стояла тишина.

Вдруг послышался скрип двери, шарканье шагов, звонок, лязг замка, и голос Любы спросил:

– Чего к телефону не подходишь?

– Выключила его на фиг, – ответила Тоня. – Не спишь?

– У меня уснешь! Все ей плохо!

– Больная, вот и мается.

Люба протяжно вздохнула.

– Да уж! Ты где этого мужика нашла?

– Которого?

– Совсем плохая? Ну того, что ко мне привела!

– А че?

– Просто ответь.

– Он Юркин приятель.

– Неужели? – усомнилась Люба.

– Верняк, – отрубила Тоня, – хороший парень, не сомневайся! Ой, дай расскажу, как мне свезло!

И Антонина принялась самозабвенно вещать про чайник, тостер, белье, полотенца и полную оплату за непрожитый апрель.

В самом разгаре ее рассказа послышалось лязганье, и скрипучий старушечий голос вклинился в беседу соседок:

– Вы, девки, ума лишились? На часы гляньте! Спать давно пора, а они оруть на всю лестницу.

– Не злись, баба Катя, – воскликнула Тоня. – Лучше послушай, как мне свезло!