— Да, а во вторник подпишем документы?

— Почему нет, если хочешь? Отдыхай.

Вадим вышел, плотно прикрыв дверь. Посмотрел на Машу и пошел одеваться.

— Зачем ты прикрыл отца? — спросила девушка тихо, ничуть не смущаясь тем что подслушивала и Вадим узнал о том.

— Затем, чтоб охладить горячие головы.

— А смысл?

— Спроси позже — отвечу.

— Спрошу.

— Но сначала узнай с чего Ярослав решил, что его отец встречается с Ликой, а то получится еще одна неприятная ситуация с толпой невиновных.

— Спасибо за намек. У Ярослава я узнаю, но не думаю, что он станет придумывать на пустом месте. Он не тот человек.

— Да вы все не простые, — протянул Вадим с нехорошим прищуром. Поправил ворот плаща и шагнул к девушке. — А скажи мне, милая племянница: ты в свое время с чего решила, что твой отец и Лика — любовники? Застала их в постели?

— Нет, — немного растерялась девушка.

— Нет, — задумчиво кивнул Вадим. — И все-таки сделала вывод и стала действовать… А если Ярослав так же придумал на пустом месте?….

— Отец постоянно ходил к ней! Постоянно! В ее квартиру, на час, на ночь! Они вместе гуляли и…

— И?

— Улыбались, смотрели друг на друга так, что любой поймет — любовники!

— Н-да? Думаешь, дружелюбные или любящие взгляды повод калечить одного, обвинять другого, и чернить обоих? — прищурился мужчина. Качнулся к уху девушки. — Милая моя Машенька, ты на меня смотришь тоже, далеко не по родственному, и улыбаешься мне и по улице рядом идешь, но если мне память не изменяет, мы с тобой не любовники.

Прошептал и вышел из квартиры, оставив девушку в растерянных размышлениях о сказанном. Была в его словах доля истины, но он — это — он, а отец — это — отец. Хотя, кто их знает, мужчин? — потерла виски Маша: Что они думают? Отчего поступают так, а не иначе? Почему их взгляды диссонируют с мыслями, а поступки с логикой, чувствами? Почему на одну смотрят хмуро и любят, а с другой смеются, очаровывают и при этом презирают всей душой? Почему встречаются с одной, а женятся на другой?

Извечный вопрос, поднятый каждым: от классика до психолога, муссированный и литературой и кино. Но хоть бы раз был дан вразумительный ответ!

Вадим стоял на светофоре и выжидательно постукивая по рулю, обдумывал случившееся. В том, что Ярослав вернувшись из школы, застал их, Вадим не сомневался, как и прекрасно понимал, что подумал парень. Достаточно было вспомнить тот погром, что они с Ликой устроили в коридоре, и вывод напросится сам. Другое дело, что парня настолько потрясло произошедшее, что он готов был сравнять отца с землей. Значит не ведал о их былых отношениях, сам имел виды на Лику. Последнее итак было ясно. Не ясно было другое — неужели Ярослав не принимал участие в тех катаклизмах, что потрясло его семейство несколько лет назад, не ведал о них? Был слишком мал, чтоб понять и принять? Или от него скрывали? Скорей второе, чем первое — парень слишком умен, чтоб не сложить, не понять очевидного.

Ладно, пусти их, — подумал Вадим, вливаясь в поток движения. Но мысли сами возвращались к случившемуся. Ему не давала покоя реакция Егора и Веры.

Она явно что-то знает, нет — наверняка. И молчит? А теперь — молчать нельзя, потому как тема поднята при всех. Поэтому пытается изобразить интерес? Только вяло, слишком вяло для оскорбленной женщины, уличившей мужа в измене. Странно. Что ей известно из того, что неизвестно Вадиму?

А Егор? Как его взволновало утверждение Вадима? Нет — встревожило, раздавило! Так привязан к Лике? Последняя лебединая песня? Или привычка? А может и то и другое? Очень удобно иметь молодую, доверчивую девчонку с чистым сердцем и податливым телом под боком. Удовлетворять плотские желания, удовлетворяя самолюбие. Лика его любит и не скрывает этого. Но она любит всех и всё, и довольна любой малостью. А Егор? Что им движет — любовь или удобство?

А какая ему разница? Что бы не было — больше не будет. И пусть Егор мечтает о чем угодно, а Лика продолжает боготворить любого кто способен её выслушать — принадлежать она будет лишь Вадиму.

Греков поставил машину на стоянку у гипермаркета Купеческий, натянул перчатки и вылез из салона. Его ждет пробежка по отделам и внушительная груда покупок. У Лики, что в холодильнике, что в квартире — мечта аскета, а он к сей дивной части населения не относится и не желает, чтоб и Лика относилась. Хватит — у неё есть мужчина, который в состоянии выполнить любую её прихоть. И хоть с этим как раз у Лики плохо, он знает, что ей нужно и обеспечит. Пора девушке привыкать к нормальной жизни.

Вадим зашагал к магазину.

С объемными пакетами в руках Вадим поднялся на этаж Лики, поскребся в дверь и замер в ожидании с улыбкой на губах. Он представил, как сейчас распахнется дверь и Лика сначала удивленно посмотрит на него, потом бросится ему на шею, прижмется доверчиво к груди, пряча улыбку радости…

Дверь и правда распахнулась, но вместо лучезарной улыбки Лики и её очаровательных черных глаз на него недобро смотрели серые. Курносая, худосочная мадам во всем черном, как вдова, беззастенчиво оглядела Вадима с ног до головы промозглым, как январская стужа, взглядом, и презрительно скривив блеклые губы, спросила прокурорским тоном: