Фу, ты, бродят тут всякие, спать не дают, а в постели так тепло и уютно было.

Бройслав почувствовал одиночество сквозь сон остро как удар, следом пришел страх, что прошлое вернулось, и он резко открыл глаза, сжав в кулак простынь на том месте, где спала Лена. Никого. Мужчина сел, облившись потом от страшной мысли, что девушка ему приснилась, вчерашний день иллюзия и ничего не было на самом деле. Сердце чуть не выпрыгнула из груди.

Бройслав вскочил и вдруг услышал тихий шорох, потом шепот.

Он замер: Лена?

Два голоса — один ее, он узнал бы его из тысячи, другой знаком, но определить, кому принадлежит Бройслав не смог. И насторожился, подкрался к дверям, тихонько выглянул: два женских силуэта у дверей в оранжерею немного успокоили его. Он присмотрелся и узнал Галину, но, услышав, о чем она говорит, нахмурился — еще этого не хватало, предлагать его жене бредовую идею о побеге! Что она себе вообразила, а о себе?!

Взгляд прошел по помещению и встретился с глазами Канн, притаившегося под лестницей и готового кинуть в спину Галине нож, если та вдруг заденет женщину господина.

Бройслав знал манеру Кан носить с собой ножи, прикрепляя их под одежду, а метал он их без промаха. Еще бы миг и посмевшая проникнуть на территорию господина рассталась с жизнью.

Энеску покачал головой и приложил палец к губам, давая понять Кан, чтобы он не вмешивался и уходил. Тот понял и исчез в своей комнате за лестницей, словно его не было.

Бройслав, прослушав разговор женщин, скользнул обратно в спальню и взял со столика телефон, набрал номер Витислава — он ему брат, но его женщина в сестры не записывалась.

— Да? — просипело сонное.

— Витислав, где твоя невеста?

— Орион?…

— Я спрашиваю, где твоя невеста?

Послышался шорох, озадаченное ворчание.

— Что случилось? — проснулся, наконец, мужчина и сообразил, что стальной голос Ориона гудит в трубку в четыре утра не от бессонницы.

— Завтра до обеда ты уедешь вместе с ней или, не обижайся, она уедет одна и прямо сейчас.

— Что она натворила?

— Предложила Лене бежать.

— А кто у нас Лена?… Ах, да!…

— Я предупредил, Витислав, — голос стал жестким и буквально хрустел как снег на зубах. Мужчина вздохнул, оценив его милость:

— Спасибо хоть предупредил.

— Ты мне брат.

— Жаль, что расстаемся.

— Тебе всегда здесь рады.

— Без Гали? Не пойдет.

— Тогда объясни ей, что к чему, чтобы впредь она не позволяла себе подобных вольностей. Месяц, чтоб я ее не видел, а там посмотрим, — и отключив связь с Витиславом, набрал номер Гарика:

— Ты чем занят? — спросил недовольно.

— Любуюсь двумя женщинами под фикусами, — буркнул тот и Бройслав успокоился, смягчился.

— Билеты купи новобрачным и отправь в досрочный медовый отдых.

— Медовый месяц, — поправил.

— Вот на месяц и отправь. Пусть проветрятся. Мне еще заговоров здесь не хватало.

— Сделаю.

Бройслав положил трубку.

Гарик вздохнул, глядя на смолкнувшую трубку, и, сунув ее в карман, уставился опять на монитор поверх плеча Стефана.

Ничего не происходило — женщины мирно беседовали. О чем — не ясно. Покои Бройслава на прослушке не стояли — запретил. А зря, очень было бы интересно узнать, о чем можно говорить в четыре утра.

Взгляд мужчины скользнул в сторону и уперся в кипу смятых купюр, разложенных на три кучки.

— Это что? — спросил Стефана.

— Так, — замялся тот.

— Ну?!

— Да-а… Пари с ребятами заключили, — и молчок.

— Не тяни — выкладывай, что за пари.

— Ничего плохого… Ну-у, что русская завтра с виллы вылетит. Кристас и Борис поставили, что послезавтра.

— А это чье? — спросил Гарик, указав на лежащую отдельно сотню.

— Это Иван поставил, что она здесь надолго останется, — хмыкнул парень.

Фомин подумал и вытащил из нагрудного кармана сотню, присовокупил к другой:

— На то, что он прав.

— Да вы что, шеф? Когда хозяин бабу на сутки оставлял? Проиграете!

— Ты невнимателен. Спроси сначала себя: когда Орион женщину на свой этаж приводил?

Парень нахмурился, вспоминая, и мотнул головой.

— Не было такого.

— То-то и оно. Продул ты. И вообще, зачем я тебя держу, если ты элементарного сложить не можешь? Думай, Стефан.

— Так вам нужна помощь или нет? — злилась Галина. — В следующий раз, когда вы попросите помощь не в шутку, боюсь, с вами произойдет тоже самое, что и с мальчиком из рассказа Льва Николаевича!