– Не волнуйтесь, мои услуги бесплатны.

– Правда? – удивилась я. – Это странно. Во всех клиниках берут деньги.

– А у нас нет, – улыбнулся Равиль. – Если захотите отблагодарить, сделайте пожертвование в фонд, мы существуем на благотворительные взносы. Один человек даст сто рублей, другой десять, так и накапливается некая сумма, которую мы потом тратим в основном на тех, кому совсем плохо.

– Таких, как я?

– У вас ничего серьезного!

– Точно?

– Я никогда не лгу. Позанимаемся с вами немного, и опухоль исчезнет. Но ходить сюда надо регулярно, каждый день, не пропуская сеансов.

– Да! Конечно! Непременно!

– Есть еще момент.

– Слушаю.

– Болезнь никогда не дается человеку просто так, – гудел Равиль, – это расплата за грехи, а их надо искупить.

– Деньгами? – насторожилась я.

Равиль воскликнул:

– Эка вас демон стяжательства крутит! Нет, казначейские билеты ненужная вещь!

– Вот тут вы ошибаетесь, – усмехнулась я, – без монет – никуда.

– Любовь, ласку, заботу, уважение не купишь, – менторски заявил Равиль. – Не в презренном металле счастье! Мы пытаемся объяснить сию простую истину нашим больным, врачуем душу, и когда она внемлет, плачет, кается, тут и происходит телесное выздоровление. Знаете, почему огромное количество недугов не поддается врачам? Ученые придумают антибиотики – возникают новые вирусы, разработают они методы лечения рака – получат СПИД. Ну отчего так?

– Я никогда не задумывалась над этой проблемой.

– Врачуют следствие, а не причину! Затаптывают саму болезнь, а не то, что ее вызвало. Ясно?

Я кивнула.

– Вот и отлично. Завтра в девять, не опаздывайте.

– На сегодня все?

– Да.

– А лечиться?

– Уже начали, – прожурчал Равиль.

– Но никаких процедур не было!

– Мы поговорили, а это лучшее лекарство. Давайте я вас провожу.

– На улицу? – глупо спросила я, ожидавшая, что на меня начнут нападать.

Равиль поднял брови.

– Конечно. Сядете на трамвай, доедете до метро.

Доктор вывел меня в коридор.

– Равиль! – кинулась к нему девушка лет шестнадцати.

– Алиса… – явно обрадовался врач. – Как дела?

– Отлично, мама уже ходит! Вот только плачет по цветам, по тем черным тюльпанам… А мне некогда поехать!

Равиль повернулся ко мне:

– Господь щедр, он послал вам шанс. Вы готовы совершить доброе дело? В качестве первой ступени к здоровью.

– Да! – твердо заявила я.

– Вот Алиса, она все объяснит. Алиса, это Елена, – представил меня Равиль и быстро ушел.

– Ой, как вам повезло! – зашептала девушка. – Он мою маму спас. У нас участок есть в Манихине, не в самой деревне, а поодаль…

Минут десять Алиса объясняла мне дорогу. С каждой секундой меня охватывало все большее изумление. Никто не собирается убивать Лампу, меня преспокойно отпускают, дав задание. Велено совершить хорошее дело: съездить в Манихино, на участок Алисы, собрать там любимые цветы ее мамы и доставить ей букет. Именно с этого доброго поступка начнется мое выздоровление.

Пока Алиса говорила, я расслабилась. Все правильно, Равилю трупы в клинике не нужны, на меня нападут в Манихине! Надо тщательно подготовиться. Итак, кого позвать на помощь? Попытаться соединиться с Краминовым? Может, он уже объявился?

Без всяких препятствий я вышла во двор и направилась к своей машине. И тут зазвонил телефон.

– Лампа, – закричал Кирик, – отъезд Земы откладывается на несколько дней, ее в Питере некому встретить. Она еще немного у нас поживет? Ты согласна?

– У меня есть выбор? – спросила я.

– Не злись! Главное, «Чайка» во дворе! Я, правда, не смогу пока ее поменять на домик, это произойдет после передачи кенгуру, но ведь она, в смысле машина, уже тут. Мы получим дом! Ура-а-а!

Продолжая голосить, Кирюшка отсоединился, а я вздохнула. Что-то здесь не так! Невозможно получить дом в Подмосковье из ничего! Кирюшу обманывают!

– Девушка! – крикнул пожилой пенсионер, возившийся около древнего «Москвича», стоявшего без колес.

– Вы мне? – повернулась я.

– Тут больше никого нет, – разозлился божий одуванчик. – Подай ключ! Уронил, а наклониться не получается. Ну, чего стоишь? Ох, молодежь пошла, никакого уважения к людям! Ленивые, только о деньгах и думают… Вот почему Россия загибается!

Я сделала пару шагов влево, увидела лежащую между кирпичными столбиками, которые служили «Москвичу» подпорками, изогнутую железку, присела… и свет померк.

– Эй, мать моя, хорош спать, – потряс меня кто-то за плечо.

Я с трудом разлепила веки и увидела Нину Косарь.

– Дрыхнешь как сурок, – засмеялась тетка, – вторые сутки пошли! Уж и не такая большая доза была. Ну ты, блин, дура, поперлась-таки в «Икар». Велено же было: не суйся! Я сто раз повторила: не ходи.