Кара заморгала, пытаясь удержать выступившие слезы.

– Голубки получились немного выше, чем на оригинале. Они меньше и не так выдаются. Как мне отблагодарить вас, Ханна? Даже если я никогда больше не увижу кольца, у меня останется на память ваш рисунок.

– Когда-то была мода на такие вещи. Но, конечно, делал их ювелир высочайшего класса, а я только передала свое понимание сюжета и размеров. Мне плакать хочется, когда подумаю, как нужно было любить, чтобы заказать такую уникальную вещь. – Ханна дружески обняла Кару за плечи. – Надеюсь, вам удастся отыскать это сокровище.

– Я тоже. Таннер сказал, что в городе девятнадцать ломбардов, больше двадцати комиссионных, двадцать семь скупок и пять магазинов, где торгуют украшениями, которые хозяева захотели продать. Я разошлю эскиз во все места.

– Удачи вам, – сказала Ханна, направляясь к двери.

Кара оторвала взгляд от эскиза кольца и, с трудом подавляя слезы, вымолвила:

– Еще раз спасибо.

Когда Ханна вышла, она без сил опустилась на стул и опять уставилась на рисунок. Да, Ханна права. Наверное, дедушка очень любил свою Каролину, если заказал для нее подобную вещь.

Подумав о собственном неудавшемся браке, она положила голову на стол и с минуту сидела, жалея себя.

Таннер выливал остывший кофе в раковину, когда зазвонил телефон.

– Алло?

– Это я, – нерешительно произнесла Кара.

– Что случилось? – озабоченно спросил он.

– Не окажешь мне любезность?

– Говори. – Таннер с удивлением осознал, что готов для нее на все.

– Я уже попросила Дотти обзвонить сегодняшних клиентов и перенести встречи. Но у Миллеров сегодня разбор дела в суде. Ты не мог бы… подменить меня? Пожалуйста, – умоляюще попросила она. – Я знаю, что и так в долгу перед тобой.

– Сделаю. Никаких реверансов не требуется.

– За мной ужин, – обрадовалась Кара. – Угощу тебя свиными ребрышками в один из вечеров на будущей неделе… Если ты не против, – неуверенно закончила она. Вот еще одно доказательство того, как они отдалились друг от друга.

– Согласен. На будущей неделе. А в чем дело?

– Я немного приболела. Ничего серьезного. Просто не в том виде, чтобы общаться с клиентами. Через денек опять буду в форме. Спасибо, Таннер. Ты даже не представляешь, как выручил меня. До свидания.

До конца дня Таннер успел дюжину раз прокрутить в голове их короткий разговор. Ему не давали покоя две вещи. Кара редко отпрашивалась с работы, не любила болеть и приходила в офис, даже если чувствовала себя не лучшим образом. Во-вторых, ее голос. Он дрожал, словно Кару трясло. Видимо, случилось нечто из ряда вон выходящее: она была сильно огорчена и пыталась это скрыть от него!

В рекордный срок закончив все дела, Таннер вышел на улицу. Он решил заехать в любимый ресторанчик и купить что-нибудь для ужина. Вдруг Кара голодная? Тогда она воспримет его приезд намного благожелательнее. Да, хорошая идея!

Энергично нажимая на звонок, он вдруг потерял терпение и едва не забарабанил кулаком. Дверь слегка приоткрылась, из узенькой щелочки протянулся лучик света, пахнуло сиренью и теплом. Может, Кара не одна?

– Не помешаю? Я не с пустыми руками. Здесь салат «Цезарь», особо приготовленные моллюски, а тут – чесночные гренки.

Звякнула цепочка, дверь распахнулась.

– Заходи, – сказала она. – Сейчас накрою на стол.

Таннер вошел, захлопнул дверь ногой и сразу направился за Карой в кухню.

– Тебе уже лучше? – поинтересовался он, кладя пакеты на стол и глядя на ее спину, по которой разметались длинные черные волосы.

Кара деловито сворачивала льняные салфетки каким-то мудреным способом. Нервничает, решил он.

– Я в порядке.

Теперь он был стопроцентно уверен, что у нее большие неприятности.

– Если все в порядке, то почему ты осталась дома?

– Ты принес вино или мне…

Таннер дотронулся до ее плеча и ощутил, как она сжалась, что еще больше вывело его из равновесия. Господи, эта женщина точно сведет его с ума.

– Прости, о вине я не подумал. Я места себе не находил после твоего звонка.

– Значит, выпьем то, что отыщем в моем шкафу, – сказала Кара, отходя подальше.

Тут он сообразил, что она до сих пор ни разу не взглянула на него, хотя обычно предпочитала видеть глаза собеседника и его реакцию на сказанное. Значит, по какой-то неведомой причине, несомненно имеющей отношение и к решению остаться дома и к дрожи в голосе, она старательно избегала его взгляда.

Черт побери, ему уже осточертело, что его сторонятся, как чумного. Таннер решительно преградил ей путь, фактически загнав в угол кухни. Теперь, если только она не решится проползти у него между ног, Каре придется взглянуть на него. Он повернул ее лицом к себе и заметил огромный синяк, обезобразивший ее щеку. Таннер прямо задохнулся от гнева, но постарался произнести как можно спокойнее: