Шрифт:
— Но я не могу хотеть близости с «синтом»!
— Угу, я видел!
— На это я могу сказать одно: тогда он не «синт»! Я же не извращенка, чтобы меня интересовал мужчина-биоробот!
— Мне еще раз повторить рассказ о мастерстве создателей Зила, или вспомнишь самостоятельно?
— Мне не верится. Ну скажи правду: он не «синтетика»?
— Иди к черту, дорогая, — мило улыбнулся Антарес. — Я хочу спать. Не желаешь присоединиться?
— Иди туда же, дорогой!
— Я куплю тебе обезьянку, чтобы ты не скучала.
Это была их семейная шутка. Когда Максимилиан хотел, чтобы жена оставила его в покое, он обещал купить ей обезьянку.
Антарес ничего не добавил и отошел ко сну. Сэндэл угрюмо посмотрела на немую спину супруга, приказала системе погасить свет и, отодвинувшись, погладила ладонью свою крепкую, идеально слепленную хирургами-пластиками грудь. В памяти возник мальчишка-фаустянин — живой, искренний, настоящий. Не то, что Максимилиан и его фальшивое окружение!
Грудь налилась жаром, истома дрожью покатилась от сердца к животу. Молодая женщина тихонько застонала и прогнулась, слегка раздвигая ноги. Пальцы ее заскользили вниз по телу, догоняя мучительно-сладкую волну. Горячая кожа покрылась испариной…
Внимая тихим вздохам и всхлипам, что издавала супруга у него за спиной, «спящий» дипломат ухмыльнулся. Но, конечно, в темноте этого не зафиксирует даже система слежения.
Погасив в подушке последний стон, Сэндэл бессильно уронила руку на матрас, пружинисто отвернулась от Антареса и уснула.
5. Эксперимент
Директор орвиллского института физики, академик Ивен Азмол, завершила свой доклад, как обычно. То есть, залпом выпила приготовленный стакан воды.
— Очень хорошо, — Антарес взглянул на часы. — Значит, через неделю проведем испытание. С моей стороны все готово.
— Вы, господин А-а-антарес, наш-шли добровольца? — воодушевилась госпожа Азмол.
Всегда, стоило директору вот так воодушевиться, у нее появлялось заметное заикание. Во всем остальном она была безупречна. Хотя, к сожалению, очень немолода. Дипломат не желал признаться даже самому себе, что питает к Ивен слабость почти амурного характера. Жаль, опоздал родиться лет на двадцать. А вот мезальянсов Антарес не признавал. Таким образом, Ивен была единственной женщиной, способной устроить привередливого политика во всех отношениях. Да только годилась она ему в матери.
— Да, госпожа Азмол, нашли мы добровольца. Только он еще не знает о том, что он доброволец, — Максимилиану нравилось шутливо подтрунивать над нею: академик начинала так забавно переживать, но никогда на него не обижалась.
На этот раз Азмол нахмурилась. Казалось, даже ее голограмма потускнела и помрачнела:
— Как — не з-знает?! Мы не можем обходиться так д-даже с «с-с-синтами»! Это… негуманно. Он должен знать, на что идет, у него д… — (тут она подавилась воздухом и, по-рыбьи беспомощно открывая рот, долго собиралась с силами, чтобы закончить фразу.) — …д-должен быть выбор!
Выбор… Антарес усмехнулся. Он прекрасно читал мысли в человеческих глазах, даже если это была трансляция отслеживающей системы. Просматривая три дня назад запись общения жены с будущим «добровольцем», посол угадал настроение Элинора. Узнав о том, что не имеет аннигиляционного гена, мальчишка явно ощутил свое превосходство над «простыми смертными». Великолепная черта! И, кстати, еще одна зацепка.
Главное — подарить тому, кого намереваешься использовать, иллюзию свободы. Повернуть все так, будто тот выбирает сам. Затем у парня включится тщеславие, гордыня, жажда жить красиво, эксплуатируя свои неординарные способности…
Все по плану. С местными этот номер не прошел бы, а вот с наивным фаустянином прокатит как нельзя лучше. Кусок глины — лепи, что хочешь.
— Не беспокойтесь, Ивен. С «синтом» мы разберемся. У вас все?
Азмол пролепетала что-то невразумительное. Расценив это как согласие, Антарес наскоро попрощался и отключил связь.
— Ну-с, полюбуемся!
Он включил записи и с удовольствием расположился в комфортном кресле.
Сэндэл веселилась на всю катушку. Она повсюду таскала за собой своего «телохранителя»: на вечеринки, на встречи с почитателями ее книжонок, даже в магазины. Молодец девчонка, поняла все-таки, что брать нахрапом такого, как этот монашек, не стоит. И вела теперь с ним очень тонкую игру. Легкие прикосновения как бы невзначай, смущенные взгляды исподтишка, звонкий чувственный смех… Антарес даже не догадывался, что и ей не чужд лицедейский талант. Охотясь за ним самим, она была более прямолинейна и получила, что хотела. А от посла она хотела чего угодно, только не любви. Что загадала, то и обрела. Только вот расплатиться за удобства он ее заставит, и с большими процентами…
Успехи налицо! Наедине с хозяйкой фаустянин едва сдерживает нормальные человеческие инстинкты. Прошло всего-то три дня, а мальчишка уже теряет голову. Он, конечно, и не подозревает, что красота Сэндэл сродни красоте женщин-«синтов»: подаренного природой в ее теле не осталось и десяти процентов. Хотя черт его знает, может, Элинор в точности так же реагировал бы на нее настоящую. Это ведь была первая женщина, которую он увидел в своей жизни…
Вот вчерашняя запись. Сэндэл привела парня в домашнюю библиотеку и завалила книгами, рекомендуя почитать «и это, и то, и еще, пожалуй, вот это». Хм! А мальчишку-то потянуло не на дешевые романчики. Проходя мимо стеллажей с монографиями по естествознанию, он отчетливо косился на литературу по медицине. Сначала Антарес принял его интерес соответственно ситуации: дитятке захотелось узнать, что у девочек между ножек. Но один из вопросов Элинора заставил его сначала усомниться, а потом и вовсе отмести мысль о низменных порывах юнца.