Она рассмеялась, ловко собрала волосы в пучок, подхватила сумочку. На минуту остановилась перед портретом.

— Смотрел?

— Да…

— Николаич тебя пожалел, — решила Надежда. — Хотя нет, он просто никак не может освоить современного стиля. Но последняя кража пошла ему на пользу, освоит.

Автоматические замки на дверях лязгнули точно так же, как в прошлый раз, когда Кирилл уходил отсюда со свитком вырезанных холстов. Лестница покружила их и выставила на улицу.

— Салют, капитан! — Она махнула рукой и застучала каблучками по пустынной, гулкой дороге.

— Пока, — бросил он, глядя вслед.

Если он этой ночью и познал благодаря ей космос, то воспринял от него один только холод.

… Спустя полчаса он стоял неподалеку от входа в Дендрарий, укрывшись за углом автобусной диспетчерской. И чтобы не терять время, отчищал с плаща въедливый вороний помет. После чистки плащ походил на пятнистый морской камуфляж.

Аннушка вышла из Дендрария около девяти. Что-то скорбное было в ее облике — черное осеннее пальто, черная шляпка с вуалью, неторопливый и независимый шаг. Он выступил из-за угла, прошел за ней несколько метров.

— Девушка, у вас есть паспорт?

Аннушка остановилась, не оборачиваясь, проронила:

— Кирилл…

— Спокойно, — предупредил он. — Мы не должны обращать на себя внимания. Подождем автобуса.

— Почему ты убежал вчера? Это же ты был под моими окнами.

— А ты почувствовала это?

— Нет… Отец принес шляпу. Я догадалась.

— Кто еще догадался? — спросил он, озираясь по сторонам. — Алеша?

— Алеши нет дома. Почему ты не вошел? — Она смотрела сквозь вуаль пытливо и настороженно.

— На это есть причины, — уклонился он. — Объясню потом. Сейчас мы едем на вокзал, садимся в электричку и уезжаем.

— Новая авантюра?

— Безжалостный романтизм.

— Что случилось с тобой, Кирилл? Ты совсем чужой, — Аннушка незаметно коснулась его руки. — Руки холодные, глаза… И почему все время озираешься? Ты что-то украл?

— Тебя…

Она тронула небритую щеку Кирилла, осмотрела одежду и вдруг спокойно сказала:

— Я все поняла, Кирилл, прости.

— Что ты поняла? — усмехнулся он.

— Ты был в Белом доме. И вынужден скрываться.

— Молчи, ни слова больше, — Кирилл подсадил се в автобус, втиснулся сам, влекомый народом. В тесноте их прижало друг к другу. Ее лоб под вуалью был возле самых губ.

— Ты вчера пил? — шепотом спросила она.

— Вчера и позавчера, — в ухо сказал он, — Почти алкоголик…

— А не опасно сейчас ехать в Москву?

— Нет… Там легче скрыться.

На вокзале, поджидая электричку, они стояли друг перед другом, чтобы видеть, что творится вокруг. Слежки не было, по крайней мере, те двое в плащах не появлялись. В электричке Аннушка вдруг спросила:

— Ты Алешу там не видел?

— Нет, — сразу ответил Кирилл, соображая, где это — там. — Не видел…

— Странно, — проговорила она задумчиво. — Он поехал в Беларусь за оборудованием и пропал. Дома все так волнуются… Я пока молчу, но, кажется, он тоже был там.

— Где — там? — спросил Кирилл.

— Где и ты…

— Не видел. Там было очень много народу.

Они сидели друг против друга, чтобы наблюдать за пассажирами в вагоне. Аннушка вдруг схватила его руку, сжала.

— Милиционер вошел. Кого-то высматривает.

— Пусть, — проронил он. — Не обращай внимания.

Поигрывая дубинкой, милиционер прошествовал по вагону, плечом раздвинул двери тамбура. Аннушка перевела дух.

— Страшно, — призналась она. — Становится страшно жить. Ты чувствуешь, как утрачивается земное притяжение?.. Неужели и впрямь спутником земли стала невидимая Черная планета? Откуда же такая бессмысленность, жестокость? Если мир снова опустится в состояние хаоса — оживут динозавры. Нет! Они оживают, на сей раз в человеке…

— О чем ты говоришь? — со страхом спросил Кирилл. — Какие динозавры?

— Те самые, ископаемые, с жидкими мозгами…

— Что за бред?

— Земное притяжение их заставило пресмыкаться, — продолжала она. — Целую эру они ползали и вот теперь поднимают свои маленькие головки, освобождают от земли и праха свои мерзкие туловища. Хаос для них — благодать, и они всюду будут сеять его. Сначала сделают безвинной игрой, и когда наше сознание привыкнет — семена прорастут в нем…

— Аннушка! — Он схватил ее руки. — О чем ты? Замолчи!.. Мы выживем! И будем долго жить. Ничего не случилось! Ничего же не было! Я остался в соломе! Там была большая куча соломы!..