– Скажите, у вас есть семья?
– прервал его командир.

– Двое детей. Сын уже выбрал свою гипнопрограмму, а дочь находится в инкубаторе. Если она пойдет характером в мать, то быть ей царицей.

– Кем?
– удивилась Алсу.

– Царицей, королевой, княгиней. У нас многие становятся ханами, волхвами, ушкуйниками, палачами. В гипножизни каждый становится тем, кем пожелает.

Костер прогорел, и тьма надвинулась на собеседников. Грин бросил на угли новую охапку валежника. Сучья зашипели, испуская едкий желтоватый дым, потом разом вспыхнули, и снова огненные блики заплясали в глазах Алсу.

– Скажите, а как вы общаетесь друг с другом?

– Мы общаемся только во время обучения в школе.

– Ничего себе, - с чувством сказал физик, - реальная жизнь! Скажите, ваш сын на самом дел существует или он вам приснился?

– Существует на самом деле и очень на меня похож. Мы должны заботиться о воспроизводстве, так как и во сне наш организм стареет.

Наступило тягостное молчание. Командир решил повернуть разговор в другом направлении:

– Кто разрабатывает гипнопрограммы?

– Верховный Автомат.

– Обладаете вы хоть какой-то свободой воли?

– Конечно! Иногда в программе происходит бой, и мы просыпаемся.

– И что?

– Как правило, каждый вновь стремится уснуть.

– Но ведь возможны какие-то патологические отклонения: кто-то сходит с ума, кто-то накладывает на себя руки.

– Это абсолютно исключено. Верховный Автомат следит за психическим состоянием каждого. Общее количество жителей не может быть меньше определенного числа.

Алсу с горечью воскликнула:

– От рождения и до смерти - до биологической смерти!
– вы спите в пеленках и довольны этим! Противоестественно!

– Я повторяю, наши сны реальны. Мы не уничтожаем друг друга во время войн, не воруем, не грабим.

Командир понимал, что запас слов и понятий посол черпает непосредственно из его сознания. Но откуда он сам знал о воровстве и грабежах? Может быть, из старых книг, театральных постановок по древним пьесам?

– Сколько вас на планете?
– спросила Алсу.

– Сто миллиардов.

– Сто миллиардов покойников!
– взорвался Грин.
– Автоматизированное кладбище! Некрополь!

Посол посмотрел на него как на капризничающего ребенка.

– Что вы собираетесь с нами делать?
– спросил командир, - Ваш корабль приведен в порядок, топливные отсеки заполнены. Можете стартовать.

– А вы пойдете спать?

– Нет. После контакта с вами мой психогенотип необратимо изменился. Я разложу себя на атомы.

– Что вы предпримете, если мы захотим остаться?

– Прибегну к силе.

– Тоже усыпите?

– Промою вашу память, погружу в корабль и выведу его на гиперболическую орбиту.

Голубоватый диск планеты на экранах сначала просто уменьшался, а потом постепенно превратился в серп.

– Все, - сказал физик, облегченно вздыхая.
– Вырвались.

– Не уверен.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне не понравились последние слова парламентера. А главное - не понравился их смысл.

– Насчет промывки мозгов?

– Корабль ремонтировали, а мы даже не заметили этого. Значит, мы могли не заметить и другого…

– Мы еще вернемся, - невпопад заявила Алсу.
– Мы еще разбудим этот спящий мир.

– Боюсь, что нет.

– Они ввели в нас гипнопрограмму?
– вдруг догадался Грин.

– Боюсь, что да.

– Что же делать? Может быть, мы уже спим?

– Вряд ли. Однако часовой механизм мины тикает.

– Но мы же люди! Надо искать выход…

– Трое против древней цивилизации?

– Надо записать наши опасения на магнитофон. Автоматы включат запись в нужный момент, и мы не подчинимся гипнопрограмме.

– Ничего не выйдет. Все наши действия предусмотрены. Мы биологически близки с обитателями планеты, наши реакции адекватны.

– Нас надо уничтожить, как смертельную опасность для Земли.
– решительно сказал Грин.

– Я знаю, что делать!
– возразила Алсу.

На нее посмотрели с удивлением. Впрочем, в этом удивлении таилась надежда на чудо.

– Они предусмотрели наши активные действия, - продолжала Алсу.
– Пассивную реакцию они не рассматривали, так как она заведомо ведет к поражению.