На фоне такого тёплого отношения к своей еврейской оппозиции, которое мы только что наблюдали, потрясает фашизм Сталина к русским, например, академик Д. С. Лихачёв о том прожитом времени свидетельствовал («Воспоминания», 1999 г.), что весь период нэпа «воронки» работали не переставая, шли расстрелы и концлагеря были переполнены, по-прежнему физически истреблялась интеллигенция и православные священники, против которых в 1928 г. репрессии сильно возросли.

«Помню, что однажды, на квартире у своего учителя я встретил настоятеля Преображенского собора отца Сергия Тихомирова и его дочь. — вспоминал Д. С. Лихачёв — Отец Сергий был чрезвычайно худ, с жидкой седой бородкой. Не был он не речист, ни голосист, верно служил тихо и скромно.

Когда его «вызвали» и спросили об отношении к советской власти, он ответил односложно: «от Антихриста». Ясно, что его арестовали и очень быстро расстреляли. Было это, если не ошибаюсь, осенью 1927 г., после Крестовоздвижения… Ясно, что она (дочь отца Сергия) пошла вслед за отцом».

«В 1928 г. было закрыто 534 церкви, в 1929 г. — 1119. В Москве из 500 храмов к началу января 1930 г. осталось 224, а через два года — 87 церквей» — отмечает в своей книге М. В. Ходяков. Особенно комиссары демонстрировали сатанинское упорство в уничтожении церквей в глубинке России, например, в Орле к 1930 г. не осталось ни одной действующей православной церкви (М. В. Ходяков).

При этом стоит учесть, что сам Сталин в молодости был очень религиозен, как и его родители.

Сталин (1879–1953 гг.) с отличием окончил Горийское духовное училище, затем 5 лет учился в Тифлисской духовной семинарии. Этот парадокс можно объяснить только тем, что Сталин прекрасно понимал, что он с 1917 г. — захватчик России, и он по-прежнему ломал сопротивление русского народа, а православные священники были его духовным стержнем, и по-прежнему считал священников конкурентами над умами граждан и стремился к монополии.

В борьбе за монополию над мозгами подданных захваченного государства марксисты-коммунисты старательно делали зачистки возможных инакомыслящих — так они арестовали в 1928 г. студента Д.С.Лихачёва (будущего академика) и группу его друзей-студентов за книгу Г. Форда о захватчиках России и отправили на явную гибель в Соловецкий концлагерь.

В подозрении в инакомыслии коммунистической инквизицией подвергся репрессиям оставшийся до сих пор ещё в живых каким-то образом русский историк академик Платонов с весьма умеренными для марксистов взглядами. Подверглись арестам и его сторонники и сослуживцы.

Еврейское сообщество на фоне борьбы с еврейской оппозицией пострадало своеобразно — были властями закрыты Еврейское Историко-Этнографическое общество, Еврейский этнографический музей и два издательства: «Еврейский вестник» и «Еврейская летопись», но в 1928 году осталось работать ещё 34 издательства на идише.

Многочисленные еврейские кадры Советской власти в этот период Сталин ещё не трогал, они были его главной опорой в руководстве Россией, и по-прежнему занимали большинство ведущих постов Советского государства. В 1927 г. в Советском «рабоче-крестьянском» государстве только 11% всех коммунистов СССР работали на фабриках и заводах (включая коммунистов — инженеров и служащих), а в крестьянстве — менее 1%. То есть остальные 88% коммунистов работали в диктаторском аппарате партии и в аппарате управления государством.

Заглянем в экономику. В промышленности наблюдался прогресс — в 1928 году были, наконец-то, загружены старые промышленные мощности. Хотя через десять лет после захвата власти, к 1928 г., экономика СССР составляла только 80% от экономики дореволюционной царской России. Также по сравнению с тем же периодом значительно ниже были и зарплаты рабочих. Закономерен был банальный вопрос — За что боролись русские пролетарии? Только в 1929 г. в СССР был достигнут промышленный уровень 1913 года, а уровень зарплаты рабочих был ниже дореволюционного.

Ещё более было не понятно — за что боролись в 1917–1919 гг. крестьяне, встав на сторону захватчиков?

Положение крестьян было намного хуже чем при царе… — без собственности на землю, с дикими фашистскими продразвёрстками, силовым принуждением в красную армию, выселением, расстрелами и концлагерями, унижением со стороны диктаторской партии и диктаторского пролетариата.

Теперь, — уже 4 года как крестьяне мирно жили и работали, и сами стали есть более сытно. Но это оказалось не надолго. Отношения власти с крестьянством становились хуже, даже хуже чем в 1926 г.

После того как правительство запретило частным предпринимателям торговать зерном и начало регулировать цены, то началась «ёлочка» — действие одной стороны — затем ответное действие другой стороны — затем ответное действие первой стороны и т. д. — Крестьяне в ответ на правительственные меры взвинтили цены на рынке.

«Но к 1927 году окончательно обнаружилось то, что грамотный экономист знал и раньше, что притязания буржуазного союзника по своему существу беспредельны. — писал Бронштейн — Кулак хотел землю в полную собственность. Кулак хотел иметь право свободного распоряжения всем своим урожаем».