— Точно. Это я и есть, — сказал Чемодаса, неприятно удивленный такой осведомленностью дотошного старика.

— Очень приятно! А я — Застежкин Федор Соломонович, председатель суда. Я рад, что вы наконец нашлись. А то, я помню, вас долго разыскивали, все никак не могли разыскать. Маргарита Илларионовна! Я попрошу вас записать в протокол, что гражданин Чемодасов самолично явился в суд. Это очень хорошо.

— Уже записала, — отозвалась Маргарита Илларионовна.

— И чтобы вы уж больше не потерялись, пройдите, пожалуйста, вот сюда, за этот барьер, — и старичок с самой дружеской улыбкой указал на скамью подсудимых.

— С какой это стати я туда пойду! — закричал насмерть перепуганный Чемодаса. — Мне пока что не предъявлено никаких обвинений! За что вы собираетесь меня судить?

— Вы знаете, я, честно говоря, так сразу и сказать затрудняюсь, — простодушно признался судья. — Просто мне Чехлов что-то говорил, дескать собирается лично вам предъявить какие-то обвинения, а я сейчас уже и не вспомню, какие именно. Да и зачем мне не в свое дело лезть? Он ведь у нас прокурор, поэтому вечно кого-то в чем-то обвиняет. Есть и защитники. А мое дело — последнее, так что не волнуйтесь. Сперва всех выслушаем, а потом и судить начнем. Вполне вероятно, что вас еще и оправдаем. А пока что пройдите на свое место, видите, прокурор только того и дожидается. Как только вы пройдете, он тут же вам свои обвинения и предъявит. Правда, Степан Сергеевич?

— Именно, — сказал прокурор. Это был бравый чемоданный житель, в самом расцвете сил, с густыми бровями и зычным голосом.

Чемодаса хотел было еще побороться за свои права, но, увидев себя в окружении двух стражей порядка, сник и, ведомый под руки, прошел за барьер. Тут же к нему подошел худощавый подвижный чемоданный житель в сильно поношенном пиджаке из искусственной кожи и представился:

— Дерматинов Игорь Семенович, ваш адвокат. Можно — просто Игорь.

11. — Итак, будем считать заседние суда открытым, — сказал судья. Слово для обвинительной речи предоставляется прокурору. Прошу вас, Степан Сергеевич.

Прокурор встал и откашлялся, готовясь начать свою речь.

— Одну минуточку, — вдруг сказала Маргарита Илларионовна. — Извините, что нарушаю… Но тут, в самый последний момент, поступило еще одно заявление. Федор Соломонович, я забыла вам передать.

— Что за заявление? — спросил судья.

— Исковое заявление от гражданина… — Маргарита Илларионовна вопросительно посмотрела на Коллекционера, который сидел тут же, за столом, на своем обычном месте, с огромным интересом наблюдая за происходящим. — Как ваша фамилия, Дмитрий Васильевич? — шепотом спросила Маргарита Илларионовна.

— Моя? Стяжаев.

— … от гражданина Российской Федерации Стяжаева Дмитрия Васильевича по поводу оскорбления религиозных чувств.

— Хорошо, рассмотрим, — сказал судья. — Надо бы тогда и ему адвоката. Позаботьтесь, Маргарита Илларионовна.

— Одну минуту.

Маргарита Илларионовна, привстала, оглядела зал и, высмотрев кого-то, подала знак. Сейчас же из самого заднего ряда поднялся и стал быстро, почти бегом продвигаться по проходу совсем молодой чемоданный житель, можно сказать юноша, с открытым лицом и живым, лучистым взглядом.

— Знакомьтесь, — сказала Маргарита Илларионовна. — Это Николай Петрович, можно просто Коля.

— Лучше — по фамилии, Чемодаса, [118] — вставил Николай Петрович.

— Не смотрите, что молод, только что окончил юридический колледж, а уже выиграл четыре крупных дела. Но здесь особый случай, Чемодаса! Сергей Васильевич наших процессуальных обычаев не знает, судится впервые, поэтому ты должен предельно подробно его консультировать, чтобы он не допустил какой-нибудь оплошности.

— Я понял, — сказал Чемодаса-младший и широко улыбнулся. — Я вам буду все объяснять. И не только по процессу, а вообще, если вам что интересно, то не стесняйтесь, спрашивайте. Я на все ваши вопросы отвечать буду.

— Хорошо! — сказал Коллекционер.

— А можно, и я у вас кое-что буду спрашивать?

— А что именно?

— Ну, разное… Меня очень многое интересует. Я давно увлекаюсь Поверхностью, чуть ли не с детства. Мне часто снился один и тот же сон: как будто я иду по совершенно открытой местности, и не падаю. Даже вчера еще снился.

— Это ты, Чемодаса, растешь, — с материнской улыбкой сказала Маргарита Илларионовна. — Ну, что ж. Я рада, что вы нашли общий язык. А мне давно пора заняться протоколом.

12. Действительно, прокурор уже начал свою речь.

— … и как вы все, должно быть, хорошо помните, — говорил он, — я уже неоднократно обращался в суд с иском о ликвидации указанного юридического лица, и всякий раз мой иск был удовлетворен. Однако что это меняло? Да в сущности ничего! Так называемая Корпорация Истины действовала, действует, и, по всей видимости, будет подолжать действовать под тем же названием и в том же составе…