Когда он пришел на прежнее место ночлега, в заброшенный прокатный пункт, дядя Шалико и Васька уже спали. Однако Славка ухитрился в темноте зацепиться за Васькину ногу. Тарабукин моментально поднялся, как болванчик, и спросил:

— Славка, это ты?

— Ну, я…

— Я тебе, Славка, лежак нашел. Вот он. Ложись, спи…

Удивленный, тот нащупал лежак, опустился на него и вдруг почувствовал под головой какой-то сверток, ударил в ноздри резкий, дурманный запах пищи. Нащупал булку — хлеб… Что-то холодное, твердое такое… понюхал — сыр!.. Круглешок, вроде половинки мяча… неужели арбуз?!

Заграбастав сверток, Славка вылетел из сараюшки и понесся на берег. Там, сидя на гальке, съел все, до последней крошечки, и выбросил в море арбузные корки. Затем разделся и стал купаться.

Он плыл и плакал. Пусть, пусть его укусит какой-нибудь морской скорпион или ужалит страшно ядовитая морская змея, пускай даже акула оттяпает ногу! Так ему и надо! Так ему и надо!

Рано утром Васька разбудил Славку:

— Ну, что? Пойдешь на работу?

Славка поспешно закивал головой, вскочил и побежал умываться.

Шедший от моря с полотенцем через плечо грузин окликнул его:

— На работу? На овощебазу? М-молодец! Самостоятельный! Это — качество мужчины!

До начала работы они побродили по базе, с опаской приглядываясь к шоферам и думая, что — не дай бог — снова попадут к Ивану Даниловичу. В случае, если произойдет такое дело, Васька решил в знак солидарности с другом заявить протест.

Однако все обошлось нормально, их определили на «газик» к молодому веселому Стасику, и они, набухав полную машину ящиков с помидорами, поехали развозить их по магазинам. Когда помидоры сгрузили, Славка уговорил Стасика съездить искупаться на пляжик, где встретил вчера Мариамку. Васька со Стасиком остались там купаться, а он, быстренько нырнув разок, понесся в «Спорттовары». Ему очень хотелось ее увидеть.

И она, чувствовалось, обрадовалась Славкиному приходу: все время смотрела на него, невпопад отвечала покупателям и даже сердилась на них. Перед тем как заявиться в магазин, Славка тщательно осмотрел себя, почистился, чтобы Мариамка не подумала, что он не настоящий отдыхающий, а обыкновенный грузчик-шабашник, добывающий пропитание трудом на овощебазе. Нет, Канаев не мог этого допустить — и вчера в Мариамкины уши благополучно перекочевала версия, днем раньше изложенная в письме родителям.

Однако Мариамке, похоже, не было до его вида никакого дела: Славка просто нравился ей, и она не скрывала этого. Когда истекло уже все время и Славка стал осознавать, что если он сейчас же, сию минуту, не явится к машине, то дело будет совсем плохо, он заерзал, словно на горячей сковородке, но Мариамка сказала грустно: «Что, уже пошел?» — и Славка еще остался на две минуты. Сердце его трепыхалось радостно и стесненно, он никак не мог сообразить, за что он нравится такой красивой девчонке.

И опять ему повезло: машина стояла на месте; Васька хоть и нахмурился, но не сказал ни слова, а веселый Стасик, сверкнув цыганскими глазами, крикнул: «Ай, маладой-маладой!» — и включил мотор.

На одном из перекрестков Славка вдруг схватил Ваську за руку:

— Гляди, Васька! О, Васька, гляди же!..

— А? Что? Что?..

— Да вон, туда смотри! Видишь «Волгу»? А кто в ней сидит-то?!

«Волга» стояла перед светофором на некотором удалении от «газика», и можно было разглядеть лица сидящих внутри. На заднем сиденье восседал не кто иной, как их сосед по жилью, дядя Шалико. Он был задумчив, рука с золотым перстнем подпирала крутой профиль.

— О, видал?! — захлебывался негодованием Славка. — На черной «Волге»! Нет, Васька, здесь нечисто!

Васька только развел руками, не в состоянии объяснить, в силу каких причин их сожитель по неблагоустроенному заброшенному сараю раскатывает на роскошном лимузине.

— Ничего, я с ним еще разберусь… — цедил Славка. В нем все еще жила неприязнь к дяде Шалико за то, что тот заставил его пережить несколько секунд ужаса.

Ничто в тот день не омрачало их труда. Стасик оказался отличным парнем, и работать с ним было одно удовольствие. Он сам и грузил, и разгружал, если видел, что ребятам тяжело. Они и сделали много, и почти не устали.

После работы Васька распределил деньги:

— От десятки у нас осталось девять рублей. Надо постараться, чтобы их хватило недели на две, покуда мы не получим деньги за работу. Тогда отдадим долг и посмотрим, хватит ли на билеты. Если не хватит, придется еще поработать. Верно, Славка? Да чего ты стоишь, мнешься? Не согласен, что ли?

— Я? Кгхх… Д-да… Мне, Васька, надо рубль!

— Тебе? Тебе лично? Это еще зачем?

— На текущие расходы.

— Скажите пожалуйста! У него появились текущие расходы! М-м… А я-то думаю, что такое? — вчера поздно приперся, сегодня куда-то бегал… Ты кого-то закадрил, что ли?

— Да нет. Просто пока познакомился.

— Хороший ты гусь! Нашел время. И место. А если я тебе не дам рубля?

— Тогда я тебя возненавижу. На всю жизнь.

Голос у Славки был твердый. Васька поглядел на его лицо и тут же, без всяких колебаний, сунул рублевку в карман Славкиной безрукавки.

— Бери! Иди, гуляй! Только уж как-нибудь не больно транжирься!

— Нет, нет, что ты! — обрадовался Славка. — Чего транжирить-то, много ли надо: в кино сходить, в парке на качелях покачаться.