И вдруг В. увидел своего учителя.

Это тоже надо петь.

Надеюсь все же, что неожиданное оптимистическое (тьфу-тьфу) завершение века застало учителя В. в живых и он благополучно уехал в 90-х на историческую родину, догуливать и додумывать во время прогулок по-над Влтавой то, что не додумал в 30-х.

Вывод?

То есть о чем предположительно мог бы подумать органный учитель В. во время своих прогулок?

Никогда не надо отчаиваться?

Не знаю. Осторожнее надо быть.

Вот: НАДО БЫТЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНЫМ.

Очень. История - опасная штука.

Послесловие

Заканчивая эту главу, дополнительно могу сообщить: я “проработал” в “институте нефти” 4 года и, несмотря на то, что это было очень далеко и приходилось очень рано вставать, уходить не хотелось. Хотя и завлаб Геннадий Николаевич, гад, периодически приставал:

–  Почему вы ничего не делаете?!

–  А почему я должен что-то делать?! Я не для этого пришел на Свет!.. Так, кажется, говаривал Камю?..

–  Какой Камю?! Где отчеты за прошлый квартал?

… Кстати, если бы приставал только Геннадий Николаевич!.. Такие же парии, как и я, сотрудники, не могли удержаться:

–  У Сережи обед длится полтора часа вместо 45 минут, хе- хе-хе…

Не мог понять: ну им-то что?! Стадо…

Здесь наше повествование делает плавный поворот, и мы вместе с немногочисленными зрителями видим медленно возникающий за этим поворотом старинный особняк в центре Москвы с окнами на Зоопарк и прибитую на чугунных воротах табличку:

Институт Исследований Кое-чего Академии Наук СССР.

А?! Вот она, долгожданная тихая гавань, мечта поэта. Какой там Лос-Аламос!.. Вот где можно лечь, как в песне, на дно и там, на дне, в окружении мигающих приборов, водорослей и милых, интеллигентных людей, спокойно приезжая к 10 - 11 утра, тихо создать что-нибудь замечательное, отвратительное, с правозащитным, антисемитским, садо-мазохистским, постмодернистским и любым другим, по вкусу, душком.

Но, увы, не тут-то было… Моя борьба за свою свободу(или всего лишь за свободную самоидентификацию? Это далеко не одно и то же…) продолжалась.

ПЕРВОЕ ВСТУПЛЕНИЕ: ЛИТЕРАТУРА

Как и всё в моейжизни, этот, в общем-то серьезный шаг, был предпринят отчасти назло кому-то, отчасти не всерьез, а отчасти просто в полубессознательном состоянии.

В то время у меня была подруга, скажем так - немного старше меня. Пользуясь случаем, замечу: хорошая была женщина, даже очень хорошая, но у наших отношений был один не то чтобы недостаток, одно “но” - двое взрослых детей.

Русская жизнь, увы, не очень балует русских женщин, и мое скромное (на первый взгляд) поведение очень нравилось моей Наталье, особенно после печального опыта первого замужества. Ее бывший супруг сильно пил. Нравилось и понравилось настолько, что она решила, несмотря на разницу в возрасте и упомянутое “но”, выйти заменя замуж.

А поскольку в нашей семье уже были не очень хорошие примеры подобных браков (например, моя тетка вышла замуж за своего студента и потом бешено ревновала его), то я решил уклониться. Естественно, что мое решение не могло, в конце концов, не вызвать напряжения даже в наших, очень хороших отношениях. И в одно прекрасное весеннее утро, собираясь ехать от меня в свое Северное Бутово и в очередной раз совершая бесполезный променад до ближайшего метро, выслушав мои рассуждения о будущем триумфальном поступлении на Высшие режиссерские курсы или даже в Литературный Институт, моя подруга вдруг с раздражением заметила:

–  Ах, - сказала она, - ты никогда не сделаешь этого. Я слышу о твоих намерениях не первый год!..

Разумеется, я понял, что она имела в виду. И поскольку по существу отвечать не мог, ответил по форме. Собираясь уже действительно не первый год поступать в упомянутые учреждения (я смутно чувствовал необходимостькак-то узаконить свое “безделье”) и откладывая это решение ввиду, как мне казалось, собственной творческой некондиции, я тогдаже решил:

–  Ах “никогда”?! Ладно же…

И стал собирать рукописи.

И чудо: спустя каких-нибудь два - три месяца после этого разговора, сдав рукописи в приемную комиссию, как было сказано на официальной вывеске…

Литературного института имени А. М Горького Союза писателей СССР

(А?!..)

…уже пил портвейн в ближайшем кафе “Аист” с одним поэтом (!), поступавшим вместе со мной, а еще месяца через три, пройдя конкурс рукописей 30 человек на место и, в общем формальные, вступительные экзамены по принципу “чукча не читатель”, был принят. И не куда-нибудь, а на отделение прозы…