–  Ваня Селиверстов занял первое место, Володя Пучков - второе, Дима Репухов - третье. Молодцы!

–  А завтра будем метать гранаты?
– спросил Валька.

–  Будем. И завтра, и послезавтра. Так что у тебя все еще впереди.

Через несколько дней нас повели на пруд. Ребята, увидев воду, оживились и запрыгали на песчаном берегу. Несколько мальчишек поменьше отошли в сторонку. На песке появились домики, дорожки. Воспитатель раздавил эти домики босыми ногами и пристыдил ребят:

–  Может, кому соску надо или ночной горшок?

Ваня Селиверстов и Володя Пучков хлопотали вокруг бредня.

–  А ты что сидишь без дела?
– спросил у меня Федотов.

–  Не люблю бредень. Мне бы удочку.

–  Удочку? Удочка, Дима, придумана так, для баловства. Надо разбираться в рыбацких делах.

Он с разбегу плюхнулся в воду, вынырнул и, выпуская изо рта фонтанчик воды, поплыл вдоль берега. В тот же миг со стороны оврага я услышал тихий возглас:

–  Дима!

Из-за кустов ольховника показалась сутулая фигура деда Игната.

Он подошел ко мне, торопясь стал рассказывать:

–  Был у офицера, который направил тебя в МТС. Просил отпустить тебя, а взамен пообещал ему скрипку добрую смастерить. Наверняка, думал, клюнет антихрист на приманку. У них столько хороших композиторов: Лист и Бетховен, Бах и Штраус. И что ты думаешь? Отнял он у меня мою скрипку да еще подзатыльников надавал…

Федотов выбрался на берег и, глядя на деда Игната, строго спросил:

–  Кто разрешил подойти к берегу?

–  Он мой знакомый, - сказал дед Игнат.
– Вот я и подошел.

–  Матери родной приходить не положено, а вам и подавно.

–  Алексей Николаевич, вы же отпускали меня домой, - заступился я за деда.

–  То было до карантина. Вот через неделю снимут карантин, тогда другое дело. А сейчас убирайтесь по-доброму, живо! Слышите, вы?

Дед Игнат, согнувшись, заковылял к оврагу. Жалкий и беспомощный был у него вид.

–  Ну, шлепай к озеру!
– скомандовал Федотов.

У меня как будто что оборвалось внутри. Я чувствовал, как пылает лицо. Теперь главным было скрыть от Федотова свои мысли, сбить его с толку и не дать повода для насмешек над моей беспомощностью. Я нарочито грубо произнес:

–  Тоже мне, нашелся благодетель.

Федотов по-дружески взял меня за руку и примирительно сказал:

–  Не расстраивайся.

Видимо, и впрямь мне удалось обмануть его. Иначе он поступил бы со мной по-другому. Я облегченно вздохнул.

На следующий день - это была как раз суббота, 10 июля - я вышел из палатки и побрел в сторону еловой рощицы, откуда хорошо просматривалась дорога, ведущая в наше село. Мысль о побеге не покидала меня даже во сне. Изо дня в день я ждал: вот-вот через верных людей мама сообщит, когда поправится Саша. Тогда я уйду из МТС. Уйду обязательно.

На землю упала тень. Я резко повернулся и замер от неожиданности. Уваров! Тот самый, что недавно приходил к нам. Почему он здесь, да еще в форме, как у нашего «воспитателя»? Только у Сергея Георгиевича на погонах по две серебристых звездочки, а у Федотова - три…

–  Вчера видел твою маму, - сказал Уваров.

–  А вы-то здесь при чем?
– задиристо спросил я.

–  При том, что надо кое-что тебе разъяснить. Ты знаешь, что находишься в расположении штаба немецкой разведки?

–  Какое мне дело до ихнего штаба! И вообще, кто вы такой?

–  Ты меня не узнаешь?

–  Узнавать-то узнаю, а признавать не хочу.

–  Ах, вот ты о чем, - улыбнулся Уваров. Тебя смущает моя форма? Ну что ж… Свои люди среди врагов нам нужны всегда и особенно сейчас. Ты ведь тоже в форме немецкого солдата?

–  Ищите дураков в другом месте. Я не сегодня, так завтра все равно отсюда уйду.

–  А дальше что? Да немцы всю твою семью уничтожат через гестапо… А на твое место придет другой. Хорошо, если он окажется нашим, советским человеком, а если врагом?

Еще не совсем понимая смысла сказанных слов, я спросил:

–  Что мы должны делать?

–  Не давайте фрицам сбить себя с толку, но будьте похитрей, притворяйтесь, что вы с ними заодно.

–  И все?
– заморгал я.

–  А что еще? Придет время - действуй так, как полагается советскому человеку.

Больше Уварова я не встречал.

После разгрома гитлеровской Германии я узнал, что Сергей Георгиевич (партизанская кличка «Серый») в МТС попал преднамеренно. Через неделю после описанных событий он с сотней бойцов прибыл в 16-ю Смоленскую партизанскую бригаду, где в должности начальника штаба шестого партизанского отряда прошел с боями всю Белоруссию. А в августе 1944 года в районе города Свирь, под Вилево, его отряд соединился с войсками Советской Армии.