— Ну как, нравится?

Директор обернулся. За спиной у него стояла настоящая ведьма с всклокоченными волосами, красным носом, в полосатых чулках и с метлой в руках.

— Майга Николаевна, честь вам и слава! — директор не скупился на похвалы.

Раздался скрипучий мужской смех, и ведьму как ветром сдуло.

— Хотите, погадаю, — предложила неизвестно откуда возникшая цыганка с красной розой в волосах. — На сердце у вас красивая блондинка и двое детей. Старший доставляет вам немало хлопот, но вот эта линия говорит, что все кончится благополучно.

— Откуда вам это известно? — директор вырвал ладонь из руки цыганки.

— Мне все известно, такая уж у меня профессия. — Цыганка сверкнула белыми зубами и исчезла.

«У кого из наших учительниц такие красивые зубы?» — размышлял директор.

Зазвенел звонок, возвещавший о начале концерта.

На сцену Клав вышел на руках. На ноги он натянул огромные рабочие рукавицы, а руки сунул в старые женские сапоги. Фрак на нем был по крайней мере номера на два больше, чем положено, и фалды его волочились по земле, а брюки, натянутые до подбородка, собрались в гармошку. Голову украшал цилиндр. Раздался взрыв хохота.

С минуту Клав ловко жонглировал цилиндром, тросточкой и рукавицами, а потом пригласил на сцену директора и географа. Под восторженный смех зрителей Клав стал вытаскивать из ушей и носа директора разноцветные серпантиповые ленты и обвил его ими так, что директор стал похож на полосатую куколку насекомого. У географа из кармана пиджака он достал несколько яиц и объявил, что яйца это не простые, а особенные, «колумбовы».

Старший брат Клава Юст и его друг Тагил пришли в свою бывшую школу посмотреть, как справится «малыш». Они знали, что Клав мечтает поступить в Московское эстрадно-цирковое училище и тайком занимается с бывшим клоуном и жонглером Робертом.

— А хватка у малыша есть! — оценил Тагил первое публичное выступление Клава. — Конкурс в Москве чертовски труден.

— Да, туда валом валят со всего Союза, и из самодеятельности, и эстрадники, и дрессировщики, — добавил Юст. — А у малыша с русским не ахти как.

Новый ансамбль биг-бита из восьмого «б» переживал первое боевое крещение.

Байба, белая как мел, прислонилась к стене.

— Мне нехорошо, я не смогу петь, — прошептала она.

Юрис не на шутку испугался. Ведь их номер через пять минут.

— Марга, нет у тебя какой-нибудь микстуры? — спросил он. Марга порылась в сумочке и протянула каждому по таблетке.

— Стащила у мамы на всякий случай, — пояснила она.

— Я не пойду, ни за что, — Байба села на табуретку и вцепилась в нее руками.

— Ну, так мы тебя отнесем. Ребята, взяли! — крикнул Юрис.

Занавес открылся раньше положенного. Зрители с минуту недоуменно наблюдали за барахтавшейся на табуретке девочкой, которую ребята несли к пианино. Потом раздался смех.

— Не вижу ничего смешного. Когда человек впервые выходит на сцену, ноги делаются ватными, — спас положение Клав.

Низкое бархатное меццо-сопрано полетело в зал.

— Даю голову на отсечение, если это не наша Рыжая! — воскликнул Арнис.

— Эта прическа ей подходит больше, чем доисторические косы, — безапелляционно произнесла Анна.

— А в длинном платье не видны худые ноги, — ужалила Санита.

— Настоящая красавица! — не мог оправиться от потрясения Арнис.

— Намазаться, так каждая красавицей станет!

— Курносый нос, сколько ни мажься, курносым и останется. А что, ребята, не избрать ли нам новую «мисс восьмой «б»?

— Заткнись! — прошипела Анна.

Песня Байбы так всем понравилась, что ей пришлось петь еще.

Когда Клав объявил следующий номер — музыкальную постановку «Он и она, или Краткое наставление в любви в пределах программы средней школы», завуч на глазах у всех обеими руками схватилась за голову и сердито посмотрела на Иеву Александровну, которая отвечала за программу. Рейнис Карлович машинально нащупал в кармане таблетки нитроглицерина.

— Научно доказано, что в каменном веке путь к любви лежал через желудок, — произнес Клав. Янис что было силы ударил в новый барабан. На сцену, в звериной шкуре, босиком, выбежало существо с кудрявой шапкой волос, напоминавшее женщину. За ним следовало худосочное костлявое создание с огромной картонной костью в руке. Бросившись на колени, оно протянуло кость своей даме, которая тщательно осмотрела подарок, обнюхала его, приставила ко лбу палец, выразительно повертела им и в конце концов стукнула костью своего поклонника. Тот бросился бежать, но через минуту вернулся с огромным куском ветчины и, распластавшись на животе, протянул его даме своего сердца. По очереди они стали грызть угощение, удовлетворенно хлопая друг друга по плечу.

Вторая картина «Платоническая любовь».

На сцену вышли двое из восьмого «б» в хитонах из белых простынь, головы обоих были украшены бумажными венками. Юноша держал в руке арфу из деревянных реек. Опустившись перед своей возлюбленной на одно колено, он стал декламировать под звуки трубы и барабана:

— Вот уж левкои цветут. Распускается любящий влагу Нежный нарцисс, по горам лилий белеют цветы,

И, создана для любви, расцвела Зенофила, роскошный Между цветами цветок, чудная роза Пифо.