– Нет, тут-то, понятно, не дойдет, - нимало не смутясь, пояснил тот.
– А там...
– покосился он на каменные громады.
– Там - мигом.

И все невольно отодвинулись от исполинской надолбы.

– Ты пойми, - проникновенно молвил дедок, с участием глядя на собеседника, - пока ты вместе со всеми, какой с тебя спрос? А как разомкнет - тут-то тебе даже и спрятаться не за кого... ни за Родину, ни за партию...

– Ну а, допустим, совсем молодой политик?
– продолжал осторожно и неспроста выпытывать Арсений.
– Юный, так сказать, неоперившийся...

– Да может, оно еще и хуже, что неоперившийся, - поразмыслив, сказал бомжеватый мудрец.
– Молодой - он в идею крепче старого верит. Есть что с чем размыкать...

Замолчал товарищ Арсений, задумался. Видя такое дело, в беседу решил вступить товарищ Артём.

– А скажи-ка, дед...
– завел он, и был в свою очередь внимательно осмотрен желтоватыми охальными глазенками.

– Тоже ученый?
– с подковыркой полюбопытствовал дедок.

– Нет, - чуть замявшись, отозвался тот.
– Я так... лаборант...
– И опять поправил сбрую под пиджаком.

– И о чем же ты, лаборант, спросить хотел?

– Да насчет Стоунхенджа. Который в Англии... Там тоже так же?

– А, ты вон о чем... Нет, то размыкало, которое в Англии, оно давно уж не работает.

– Почему? Энергия кончилась?

– Как она тебе кончится? Капище-то на земное ядро закорочено.

– А почему ж тогда?

– Ключевую перемычку со столбов сняли - с тех пор и не работает.

Совиноглазый обернулся и внимательно осмотрел сумрачные каменные громады.

– А где она здесь, эта перемычка?

– Так тебе все и скажи!
– ухмыльнулся старикан.

Теперь уже задумался Артём.

– Пвавивьно ви я...
– запинаясь, начал поэт и тоже замолчал.

– Правильно, правильно...
– ласково успокоил его дедок.
– Все ты, голубь, понял правильно. Только соваться тебе туда не след.

Бледный одутловатый юноша в столыпинском галстуке зачарованно смотрел в просвет меж камнями. О чем он думал? Возможно, о том, что вот куда бы загнать всех этих классиков баклужинской литературы с их надменно искривленными лицами. Что они смыслят в новой космической поэзии, скованные традициями педанты? И, наверное, сладостно было представить, как сработает древнее размыкало - и прозреют слепцы, и поймут с ужасом, что всю жизнь следовали мертвым бессмысленным канонам, поклонялись мумиям...

– Вафы идовы - девево...
– прошептал он так тихо, что не был понят никем. Поэтому последнюю фразу его есть резон перевести.

«Ваши идолы - дерево», - так прозвучала бы она в традиционном произношении.

– Спасибо тебе, дед!
– внезапно выпав из раздумий, произнес сухопарый Арсений.
– А вот где бы обо всем об этом еще и прочесть?

– Прочесть?
– оторопел старикан, замигал.
– Да понаписано-то много всего... Тебе как? Поволшебнее? Понаучнее?

– Понаучнее, - сказал Арсений.

– Если понаучнее, то был такой Савелий Сирота...

– Почему был?

– Потому что весь вышел, - насупившись, отвечал старикан. Не любил, должно быть, когда перебивают.
– А называется книжка «Промывка ауры в корень».

– Как?
– не поверил Арсений.

Старикан сухо повторил.

– А кто он, этот Сирота?

– Ауролог.

– Это которые, что ли, урологию отрицают?

Возможно, вопрос был задан вполне серьезно, по незнанию, однако прозвучал как неуклюжая попытка пошутить. Старикан обиделся окончательно, повернулся и, даже не попрощавшись, двинулся прочь, в сторону Колдобышей. Трое озадаченно глядели ему вослед.

– Выясни потом, кто такой, - негромко велел Арсений.

Артём кивнул.

– «Промывка ауры в корень», - недоверчиво повторил Арсений и, хмыкнув, покачал головой.

Ветхая шубейка из Чебурашки помаячила-помаячила и скрылась за ребристым плечом мегалита.

– Это все ладно, - хмуро сказал Артём.
– А как ты сюда Портнягина собираешься заманивать?

– Понятия не имею, - честно признался Арсений.
– Для начала неплохо бы со старичонкой разобраться. Может, он тут голову нам морочил...

– Зачем?

– А так. По деревенской привычке. Хлебом не корми - дай городскому лапшу на уши повесить. Тем более ученому...

– Ну так проверить-то не поздно, - заметил Артём и оглянулся.
– Э!..
– ошеломленно вскричал он.
– А этот куда делся?

Глашатая Космической Гармонии в окрестности не наблюдалось. Сообразил, видать, нехристь, что одной попыткой загнать его на заклятую землю Секондхенджа товарищи по партии не ограничатся, и счел за благо незаметно удалиться, покуда цел. Уходил, надо полагать, осмотрительно ступая по сухому, поскольку следов на влажной почве высмотреть также не удалось.