Шрифт:
На последней беседе с Ольгой Святославовной, когда они были наедине, Шлихт сказал напрямик:
— Оля, мы же с тобой земляки. Помоги. Сидеть не охота. Может, еще увидимся на свободе, ты мне не безразлична.
— Не надо об этом. Сейчас не время,— ответила она.
На следующий день была комиссия. Возглавлял ее академик Морозов. Шлихта признали здоровым и отправили в Бутырку. На этапе он узнал, что Гуру постигла та же участь, и он уже был на пересылке, на Красной Пресне.
Шлихт тогда и подумать не мог, что жизнь сведет их еще раз, и при таких необычных обстоятельствах.
Мне нравится все то, что принадлежит другим
Сейчас, глядя на фотографию, на которой он
позировал на фоне царского туалета, Шлихт понял,
что он плебей по рождению, и как бы он ни пыжился,
останется им навсегда. У него оставалась только
одна возможность — стать аристократом.
Он должен стать аристократом духа.
Сева
С Севастопольским, сокращенно Севой, Шлихт познакомился очень давно. Впервые увидел его на катране. Внешность у Севы была неброская. Был. он среднего роста, худощавый, немного сутулый и чем-то напоминал Шлихту батьку Махно. Но при всей своей неприметной внешности Сева был отважным и целеустремленным человеком.
Оба были неравнодушны к картам, но против Севы Шлихт никогда не играл, зная, что в выигрыше остается не тот, кто сильнее играет, а тот, кто умеет правильно выбрать партнера. Сева был старше Шлихта лет на десять, и Шлихту было чему у него поучиться. Их объединяло то, что оба были авантюристами.
Вскоре Шлихт и Сева были в Севастополе. Без денег, полные радужных надежд. Как-то в разговоре Шлихт казал, что им пора организовать какое-нибудь прибыльное дело.
– Ты прав, дружище,— поддержал Сева и, помолчав, глубокомысленно произнес: — Большинство людей чего-то стоят лишь тогда, когда у них есть деньги. Лиши этих людей денег — и они ничто. Не нужно быть такими, как они.
Севастопольский на миг задумался и тут же убежденно добавил:
— Когда у меня нет денег, я сам — деньги.
Формулировка была туманная, но произнес он это так уверенно, что Шлихт не стал возражать.
«Гонка»
Работать стали по «гонке». Это не значит, что они стали автогонщиками. Так называлась одна из афер того времени. Суть ее заключалась в следующем. Трое картежников находили лоха, создавали игровую ситуацию и обыгрывали его в карты за все, что у него было в наличии. Причем, если все было исполнено профессионально, то лох воспринимал это как чистую случайность и считал, что ему просто не повезло.
На следующий день Сева привел к Шлихту в гостиницу высокого темноволосого парня лет тридцати и представил:
— Знакомься. Это Утурбек. Он будет работать с нами.
Утурбек, протянув волосатую руку, сказал:
— Для близких — просто Утури.
Шлихт сразу понял, что Утурбек им подойдет. Высокий рост, мужественное лицо, дорогой костюм, неторопливые движения горца — все это выгодно выделяло его из толпы. Он чем-то напоминал Остапа Бендера. На лохов он должен был производить впечатление. Утури разговаривал почти на всех кавказских языках и был очень веселым и общительным человеком.
На следующее утро они были на севастопольском автовокзале. Пока завтракали в буфете. Сева куда-то исчез и вернулся с коренастым мужчиной в кожаной куртке.
— Это наш водила,— представил его Сева.— Его зовут Витек.
Шлихт взял сумку, и они с Витьком пошли к машине. Все было готово. Дело оставалось за лохом. И он не заставил себя долго ждать. На привокзальной площади появился парень-красавец — моряк севастопольского тралового флота, одетый во все заграничное и очень дорогое. На голове у него была лихо заломлена морская фуражка с «крабом», а руки отрывали два пузатых кожаных чемодана.
— Тебе далеко, капитан?— спросил водила.
— В Симфер. В аэропорт,— ответил моряк.
— Садись нам по пути. Вот мужика завезем в Симферополь, на железнодорожный вокзал,— Витек указал на Шлихта ,— а там и аэропорт рядом. По червонцу с носа — идет?
— Согласен,— важно ответил мореман.
— Тогда ставь чемоданы в багажник, сейчас поедем. Пойду только путевку отмечу.
Моряк поставил чемоданы в багажник и уселся на заднее сиденье.
— Вы в загранку плаваете? — поинтересовался Шлихт несмело.