–  О, капитан! Проходи, будешь дорогим гостем.

–  Свадьба? Или веселые поминки?

–  Не обижай, капитан! Сам ведь знаешь: сына в армию провожаю. Ничего не жаль! Вот уже второй заход. Те, которые веселятся, уже были за столом… Может, удастся и третий раз садиться. Вот никак пятипудового поросенка не прикончим. Садись, капитан, помогай!

И Мирон, покинув гостей, подошел к Оленичу:

–  Говорил я, что не надо бы этих проводов. Так отец и мать обижаются, говорят, что хочу их опозорить. Пожалуйста, не ругайте их! Посидите хоть пять минут, выпейте одну чарку.

–  Нельзя мне, Мирон, - ответил парню Андрей.
– Нельзя. Но я тебе желаю хорошей службы. Буду ждать от тебя вестей, благодарностей от командования. Служи!

–  Постараюсь, капитан!

Он повернул было на улицу, где живет Шевчик, когда увидел, что навстречу ему идет толпа людей. Впереди Генка, рядом с ним Роман Пригожий, Тоня Магарова, а с другой стороны шел парень постарше, наверное, уже отслуживший свой срок, и нес графин с красным вином и всем встречным наливал по стакану. «И эти тоже пьют!
– с горечью говорил себе Андрей и никак не мог примириться с тем, что он пока бессилен остановить это.
– Ну почему, почему правление колхоза, исполком сельсовета, партийное бюро, наконец, не примут мер? Разве не понимают, что это ненормальное явление?»

А улица кипела. Людские голоса звенели над селом, и птицы в испуге улетали торопливо прочь. И здесь играла гармошка - Савву Затишного поддерживали под руки две молодухи, которые пытались подпевать, но у них плохо получалось - они сбивались, заливались смехом и снова пытались петь. Наконец высокий мужской голос крикнул:

–  Ну-ка, девушки, давайте боевую, солдатскую! Когда нас на фронт провожали - больше плакали… А теперь пой!
– На мгновение голос умолк, но потом снова прозвенел: - Подтягивайте! «Не плачь, девчонка, пройдут дожди, солдат вернется - ты только жди!»

Но вскоре призывники уехали. Народ постепенно стал расходиться, а Оленич стоял на крыльце, и невеселые раздумья омрачали его первую радость - радость отправки пополнения для армии.

С этого дня он решил встречаться с ребятами чаще, постараться еще до армии воспитать у них чувство собственного достоинства, чести, порядочности. Особенно нужно готовить хороших ребят к поступлению в военные училища: война не один раз доказывала - если в части хорошие офицеры, там меньше потерь, там меньше страдают солдаты. А современная армия, наверное, потребует не только высоких моральных качеств, но и огромных знаний. Надежды на то, что в этих благородных замыслах школа станет союзником, рассеялись после двух-трех встреч с Васько. Рассчитывать можно только на самих ребят: если пробудить в них интерес к военной службе, то можно достичь многого. Почему-то вспомнилась Тоня Магарова: жаль, что не мальчишка, вот был бы офицер! Девчонка, а волевая, смелая, принципиальная, и главное - уже мыслит самостоятельно. А пошла бы она на военную службу? Да, надо будет поинтересоваться у Ростовского: есть ли какие-нибудь военные училища для женщин?

Незаметно для него самого объем работы увеличивался, с каждым днем на него наваливались все новые и новые заботы. Однажды Андрей почувствовал, что не успевает делать то, что задумал раньше. Время шло, а он так и не поговорил с Проновой, с Латовым тоже еще не договорено до конца. Матрос хоть и притих после похода к конторе колхоза, но все равно пьет ежедневно. И у Потурнака-старшего не побывал, хоть намерение такое есть уже давно.

В один из августовских дней к нему в сельсовет пришел Добрыня с высоким, чернявым, аккуратно одетым, гладко причесанным, держащимся подчеркнуто официально мужчиной лет сорока. Добрыня объяснил, что бюро райкома приняло постановление о создании при Булатовском сельском Совете первичной парторганизации и что необходимо сегодня же провести организационное партийное собрание.

–  Вас тут насчитывается пять членов партии - Пастушенко, фельдшерица Куница, председатель сельпо да еще шофер школы Лысков, - объяснил Добрыня Оленичу, не совсем понимающему, почему все это обращено к нему.
– Да, вот у вас будет присутствовать представитель райкома партии.

Оленич смотрел на странного человека и недоумевал: почему он такой надутый, как индюк? Лицо словно маска, ни один мускул не дрогнет, даже глаза кажутся неживыми…

Партийное собрание было коротким. Только собрались все вызванные члены партии, Добрыня сразу объяснил причину и открыл собрание. Решение бюро райкома партии о создании первичной парторганизации при Булатовском сельском Совете уже было принято, и теперь осталось только провести организационное собрание. Значит, Магаров отгораживает сельсовет, а с ним и ветеранов войны, в том числе и инвалидов, от колхоза. «Но этот номер не пройдет!
– подумал Оленич.
– Ветераны войны и инвалиды - члены колхоза».

Но для Оленича было неожиданностью, когда Добрыня вдруг сказал:

–  На секретаря первичной мы рекомендуем коммуниста Оленича. Стаж у него большой, опыт партийной работы имеет.

Андрей не стал отказываться: как бы это выглядело? То сам просил партийных поручений, а тут вдруг отказывается! Но и неожиданность эта ему не очень нравилась. Но еще больше его встревожило выступление инструктора райкома партии Блажкевича. Голос у него мягкий, вроде вкрадчивый, но в то же время сухой и бесцветный. В нем слышалось бесконечное равнодушие. А речь вся была пересыпана такими словами, точно он не выступает, а читает протокол:

–  Поскольку я курирую партийную организацию колхоза «Верный путь», то буду опекать и сельсоветовскую первичную. В свете уставных требований и задач партийного строительства на данном историческом этапе необходимо поднять партийную работу среди сельского населения на новую ступень, доходить до каждого человека, но не забывать и про глобальные проблемы строительства развернутого социализма. Вы должны проводить свою работу, исходя из кардинальных задач, стоят: перед колхозом и сельсоветом. И на данном организационном этапе, который должен длиться оптимально краткий срок, секретаре парторганизации и коммунисты сельсовета должны достичь эффективности в идеологической и организаторской работе среди населения Булатовки.