Подошел сержант Райков.

–  Товарищ лейтенант, что-то уж очень тихо в той стороне, где должен быть фриц, - шепотом промолвил он, явно выказывая тревогу, вызванную неведением.
– Мы словно слепые. Хоть занимай круговую…

–  Да, подозрительно тихо. Обычно немцы ночью для острастки пускают ракеты.

Еремеев пробормотал:

–  Собаки лают по ночам от страха.

–  Возможно, они затихли, выжидая, пока мы себя обнаружим.
– Оленич пожал плечами, однако запомнил слова своего ординарца: похоже, народная примета очень правильна и по отношению к фрицам.

–  Залают, лейтенант, - уверенно проговорил ефрейтор.
– Посидят, посидят да и начнут пугаться тишины. Пойдет лай до Эльбруса.

Оленич пошутил:

–  Наверное, противник дает нам возможность занять поудобнее позицию, окопаться в полный профиль, замаскироваться.

Переняв от командира веселый тон, Райков тоже решил пошутить:

–  Вор он и есть вор: украл нашу тактику выжидания, наблюдений и изучения противника. Понимает, сволочь, что в горах ему быстро будет капут. Товарищ лейтенант, разрешите, я с Алимханом попробую разведать передний край?

–  Отставить! Усилить наблюдение и обо всем замеченном докладывать немедленно.

–  Есть, - разочарованно протянул Райков.

Ох и нетерпелив этот паренек! Ему надо все знать, он должен во все вмешаться, его все интересует. Оленич приметил Сергея, как только прибыл в Ставропольский запасной полк - на первых же конных учениях на ипподроме. А на стрельбах из станкового пулемета Райков показал отличные результаты - поразил мишени со ста, двухсот и даже с четырехсот метров.

–  Молодец, ефрейтор!
– сказал ему тогда Оленич.
– В боях участвовали?

–  Нет. Это я тут такой меткий. А как там, на передовой, - неизвестно.

–  Вы что же, боитесь?

–  Откуда я знаю? Может, в штаны накладу…

–  Замечали за собой такую слабость?
– со смехом спросил лейтенант.

–  Да нет, не было… Конечно, я думаю, что не испугаюсь фашиста. Но наперед ничего нельзя знать. Говорят, что у фрица техника грозная. Только я плевал на его технику! Но ведь этим его не возьмешь! Я правильно рассуждаю, товарищ лейтенант?

–  Правильно, ефрейтор. Пойдете на тачанку пулеметчиком?

Лейтенант видел, как у парня загорелись глаза: еще бы! Пулеметная тачанка! В тот же день Оленич попросил начальника курсов направить ефрейтора Райкова вместе с ним в одну часть.

Так волею судьбы или волей полковника, командира запасного полка, оказались вместе Оленич, Кубанов и почти все сержанты-пулеметчики. Все ребята - что надо! Райкова же Оленич любил особенно за веселый нрав, за остроумие, за мужество и находчивость. Много раз этот юркий быстроглазый сержант первым ввязывался в стычки с врагом, находил часто остроумные решения по ведению боя в различных условиях.

–  Как настроение у бойцов?
– спросил Оленич.

–  Они говорят, товарищ командир, что настроение у них было бы еще лучше, если бы старшина привез ужин да заодно и завтрак.

–  Так мало надо для счастья?

–  Котелок каши всего-навсего, товарищ лейтенант. Фрицу тогда определенно придется драпать на запад.

Сержант побежал к своим пулеметчикам, а лейтенант подумал: если бы только дело стало за котелком каши - раздобыли бы. А то ведь патронов мало… Появился старшина и доложил, что через пятнадцать минут прибудет кухня и что сегодня будет для бойцов пшеничная каша, а точнее - вареная пшеница.

В отделении Райкова услышали полушепот Кострова, ребята оживились, послышались шутки. Татарин-богатырь Абдурахманов на полном серьезе начал доказывать:

–  Что - каша? Чай дает силу. Чай йок - сила йок. Давай котелок чаю - десять фрицев убью.

–  Каша, выходит, тебе не нужна?
– со смехом спросил Райков.

–  Почему не нужна?
– с невозмутимым видом спросил Абдурахманов.
– Чай - после каши!

Послышался негромкий, но дружный смех бойцов. Оленичу было приятно, что они такие жизнерадостные. Около них никогда не скучно, рядом с ними всегда отдыхаешь душой. В приподнятом настроении он пошел по саду, пригибаясь под низкими ветвями деревьев, с которых падала роса, и вскоре гимнастерка на нем совсем намокла.

Выйдя из сада, Андрей оказался возле быстрой, шумящей по камням речки, которую пришлось ночью переходить.

За его спиною зашелестела трава и послышались быстрые, легкие шаги.

–  Наконец-то я тебя нашла!
– переводя дыхание, возбужденно проговорила Женя.
– Хочу показать, где будет расположен лазарет. Не возле командного пункта Истомина, а правее, в лощине.
– Вдруг она умолкла, схватила его за плечо.
– Ты почему мокрый? Ты же еще не выздоровел для таких утренних ванн!