– Неподходящее время для визита,- сказал он.

– Я пришел принести извинения за то, что не смог прийти вчера или сегодня днем. Я боюсь, что вы были правы. Едва ли не каждая минута прошедших дней была распланирована. Определенно, скука в Дарем Холле никого не беспокоила.

– Ну вот, я извинился и немедленно уйду, если вы хотите.

Она должна отослать его. Его присутствие в ее доме неприлично. Но что значила пристойность с ее репутацией? К тому же, она не хотела прогонять его.

– Не присядете ли, милорд?
– официально спросила она, указывая на стул у огня.

– Я прикажу подать чай.

– Пожалуйста, не рассчитывайте на меня, - усмехнулся он.

– Я слишком много ел и пил в предыдущие несколько дней.

Но все же он подошел к стулу и ждал, пока она сядет, чтобы поступить так же.

– Как Закари? Упал ли он в какое-нибудь озеро за эти два дня?

– Нет, - улыбнувшись, сказала она.

– Но он долго и утомительно рассказывал Бену, нашему слуге, и Уильяму, сегодня ранним утром, как Вы превратили его лодку в мореходную.

– Знаете, Вы стали великим героем.

Он усмехнулся.

– Вот, что случается, когда у тебя есть целая армия племянников и племянниц, - произнес он.

– Кажется, я спотыкаюсь о них, куда бы я ни повернулся на наших семейных сборах. Полагаю, потому что я не женат и у меня нет собственной семьи, я кажусь прекрасной игрушкой тем, кто не может привлечь внимание матери или отца.

Барбара подумала, что вероятнее всего это происходить из-за того, что в виконте чувствуется определенная доброта и готовность развлекать детей, как людей, имеющих значение, но она не высказала свою мысль в слух.

– Позже в большом доме должны были быть шарады,- объяснял он.

– Но у дам после обеда возникли важные дела. Что-то делать с валентинками, предполагаю что-то связанное с чем-то таинственным и веселым. Поэтому джентльменов выслали в бильярдную.

– Я сбежал.

Она улыбнулась.

– Вы не любите череду одинаковых развлечений, милорд?
– спросила она.

– Я думала, именно из-за них люди проводят сезоны в Лондоне и посещают такие места, как Бат и Брайтон, и ездят на домашние приемы.

– Но все так неистово развлекаются, промолвил он, - Что одному не хватает времени просто наслаждаться.

Он улыбнулся.

– И если Вы находите в этих словах смысл, Вы должно быть, в самом деле, очень умны.

Она тоже улыбнулась.

– Значит я очень умная,- сказала она.

– Разве это не прекрасно, сэр, иметь возможность кататься с другими людьми, разговаривать с ними, играть с ними и танцевать с ними, когда угодно?

– Да, это так. Его улыбка была мягкой.

– И главные слова «когда угодно».

– Я полагаю, не намного приятнее чувствовать себя вынужденным развлекаться, чем вынуждать себя избегать этого.

– Это то, что случилось с вами?

Она притянула шаль к себе и продолжила вязание.

– Я довольна своей жизнью, - произнесла она.

– У меня есть дом и все, что может понадобиться. И у меня есть Закари. Я не могу посвятить себя удовольствиям, ведь у меня есть сын, которого надо растить.

– И это все? – спросил он.

– Ваш дом и ваш сын?

Она даже не подумала сказать ему, что вопрос дерзок. Барбара и сама размышляла об этом. И это все? Нет, гораздо больше! Она могла бы потерять рассудок, если бы больше ничего не было.

– Мой отец разрешает навещать его арендаторов и рабочих, - ответила она.

– Мне нравится приходить к больным и старым. Некоторые из них любят, когда им читают. Другие просто хотят поговорить, вспомнить былые времена, свою молодость. Их родственники постоянно заняты работой, чтобы слушать.

– Пожилые часто одиноки, даже когда окружены семьей.

Он улыбнулся, когда она посмотрела на него.

– И еще Вы хотите танцевать, - произнес он.

Вздрогнув, она посмотрела на него снова.

– Я сглупила, сказав это, - ответила она.

– Я полагаю, что все мы иногда хотим звезду с неба. Но это не означает, что реальность несносна и даже противна.

– Когда вы в последний раз танцевали?
– спросил он.

Она улыбнулась.

– Почти точно восемь лет назад, на бал в Валентинов день, в доме.

– Мир принадлежал мне, исключая лишь то, что Зак уезжал на следующий день, и я боялась никогда его больше не увидеть.

И она вышла в ночь с ним и пошла в павильон, в его дальний конец, дабы избежать холода ночного воздуха. И их поцелуи стали более отчаянными, пока они не опустились на пол павильона, она лежала на его пальто и он отчаянно, и неопытно путался руками в ее юбках, а она искала его с тем же отчаяньем и неопытностью.