Немцам было настоятельно необходимо уплотнить оборону, обеспечить ей глубину, чтобы суметь задержать продвижение русских и попытаться разбить их авангард. На карте глубоко вбитый русский клин выглядел весьма уязвимым. Немецкие войска все еще удерживали свои оборонительные рубежи у основания клина около Мазурских озер и Карпатских гор. Правда, у них уже не было сил, чтобы подрубить его здесь у основания, но, по мнению Гудериана, имелась возможность отсечь его острие сходящимися ударами из Померании и района Глогау (Глогув) — Котбус на юге. К этому времени коммуникации наступающих советских войск растянулись на сотни километров по разрушенной и покрытой льдом и снегом польской земле, а танковые армии должны были устать от трехнедельных непрерывных боев. В своем дневнике Гудериан дважды отмечал, что Жуков, видя слабость немцев, действует все решительнее и рискованнее. Разгромить наступающие советские армии немцам было не под силу, но можно было попытаться нанести успешный контрудар, подобный тому, который удался Манштейну в феврале — марте 1943 года на Северском Донце.

С этой мыслью главное командование сухопутных войск решило создать новую группу армий для обороны центрального и северного секторов фронта, тем более что в ходе отступления структура командования оказалась дезорганизованной. По замыслу Гудериана, разбитую в боях группу армий «Центр» следовало расформировать, а ее уцелевшие соединения поделить между группой армий «Север» [246] и вновь создаваемым командованием «Висла». Отброшенные на юго-запад к реке Варте дивизии можно будет усилить за счет сравнительно уцелевшей группы армий «А» генерала Гарпе и переименовать в группу армий «Центр». Оборона ключевого сектора фронта между Познанью и Грауденцем поручалась новой группе армий «Висла». Первоначально в ее состав должны были войти потрепанные в боях части двух соседних фронтов, но Гудериан планировал включить в нее все прибывающие с Запада резервы, включая 6-ю танковую армию Зеппа Дитриха, [247] чтобы накопить силы для контрудара.

Возглавить эту группу войск по замыслу ОКХ должен был штаб группы армий «Юго-Восток» генерал-фельдмаршала Вейхса, который после разгрома немцев на Балканах оказался не у дел. Но когда Гудериан 24 января внес это предложение на рассмотрение Гитлера, последний ответил, что «Вейхс производит впечатление усталого человека. Я не верю, что он может справиться с этой задачей».

Дав затем нелестную оценку «профессиональным генералам», фюрер объявил свое решение: оборона этого важнейшего сектора фронта будет вверена нацистской партии и войскам СС, верность которых никогда не вызывала сомнений. Естественно, что командование этими войсками может быть поручено только рейхсфюреру СС Гиммлеру, единственному офицеру «третьего рейха», которому он, Гитлер, полностью доверяет, — «верному Генриху».

Гитлер далее заявил, что Гиммлер сформирует свой собственный штаб из офицеров СС, и лишь после многочасового спора согласился с просьбой Гудериана о прикомандировании к новому штабу нескольких кадровых офицеров генштаба ОКХ.

Поступавшие с фронтов ежедневные сводки бесстрастно свидетельствовали о том что оперативная обстановка складывается одинаково неблагоприятно как для «профессиональных солдат», так и для «партийных офицеров» Особенно неутешительными были сообщения с фронта группы армий «Висла», где новое командование не сумело еще полностью организовать оперативное руководство переданными ему двадцатью с лишним дивизиями. В частности, в весьма тяжелом положении оказалась 111-я танковая дивизия, находившаяся вместе с двумя ослабленными пехотными дивизиями на правом берегу Вислы южнее города Мариенвердер, где она неожиданно подверглась удару танковых бригад 2-го Белорусского фронта, после того как главные силы этого фронта 20 января в результате одного из молниеносных оперативных маневров, которыми мастерски владело Советское Верховное Главнокомандование, повернули на север.

Однако ожидать быстрой реакции от командования группы армий «Висла» было невозможно. 111-я дивизия сообщила о русском наступлении в 04.35 26 января, но никаких указаний от штаба не получила: связь не работала, к тому же в этот день Гиммлер перебазировал свою штаб-квартиру в Орденсбург-Крёссинзее в Восточной Померании. Ночью дивизия отошла на восток — и, как оказалось, вовремя, поскольку на следующее утро танки русских, нанеся удар в северо-восточном направлении, перехватили ее арьергард и отбросили две пехотные дивизии немцев к Висле. К полудню советские танкисты оставили позади Мариенбург, а передовые отряды русских еще ранее вышли к Мюльхаузену в 30 километрах от побережья Балтийского моря.

Когда Гиммлеру доложили о глубине прорыва советских войск, рейхсфюрер СС приказал своим частям оставить линию обороны, тянувшуюся от Торна к Мариенвердеру. В результате сильный опорный рубеж немцев в нижнем течении Вислы был преждевременно сдан перед лицом мнимой угрозы: на этом участке русские наносили удар не по фронту группы армий «Висла», а наступали параллельно ему в северном направлении, чтобы изолировать немецкую группировку в Восточной Пруссии. Немецкий фронт вновь был разорван на части, а группа армий «Висла» оказалась вынужденной помимо обороны ключевого центрального сектора принимать меры по защите своего северного фланга.

Критическое положение этой группы армий еще более осложнилось в результате прорыва русских на ее крайнем южном фланге. Здесь район между Одером и Вартой прикрывала полоса долговременных оборонительных укреплений, построенных еще в конце 20-х годов против Польши. Мезерицкий укрепленный район был хорошо спланирован, а сами железобетонные форты и доты добротно и прочно построены. Однако в 1943 году большинство орудий сняли и перебросили на «Атлантический вал». Гарнизон Мезерицкого укрепленного района состоял из четырех полков «фолькештурмистов», и его боеспособность была невысокой. Тем не менее на штабных картах этот оборонительный рубеж и его гарнизон выглядели достаточно внушительными, и в те последние критические дни января «Вартинский вал» служил опорным рубежом для южного фланга группы армий «Висла» и северного фланга группы армий «Центр». Пока Познань в 50 километрах к востоку от укрепраиона оставалась в руках немцев, можно было рассчитывать, что натиск советских войск разобьется об этот город-крепость и не обрушится всей мощью на «Вартинский вал». Однако к 27 января стало очевидным, что стремительно наступающие колонны танков Жукова просто обошли Познань, оставив блокирующий заслон. [248] 28 января русские захватили первый плацдарм на верхнем Одере в Любене и было ясно, что через двое суток они приступят к штурму «Вартинского вала».

В Мезерицкий укрепленный район срочно выдвигался 5-й корпус СС (фактически разношерстное сборище карательных отрядов, переброшенных из Югославии). Но прежде чем эсэсовцы сумели закрепиться на своих позициях, командир корпуса группенфюрер Вальтер Крюгер, выехавший на рекогносцировку, подвергся неожиданному нападению русских, причем в его автомашине была захвачена подробная карта укрепрайона. 30 января советские войска, сломив сопротивление гарнизона, преодолели «Вартинский вал», и во второй половине дня советские танки захватили Швибус и Циллихау.