Но Янке, сотрудник аппарата Гейдриха, был против. Скоблин, указывал он, имел контакты с советскими спецслужбами и, следовательно, нельзя исключать, что Кремль сам подбросил эти сведения царскому генералу в Париже. Цели могли быть самые разные. Возможно, с тем чтобы усилить подозрения Гитлера к германским генералам. Или для того, чтобы заманить немецкую разведку в ловушку и подтолкнуть руководство Германии к ошибочным действиям.

Но Гейдрих отвел доводы Янке и приступил к реализации своего плана. В этих целях Гейдрих провел ряд секретных акций, свидетельствовавших о его недюжинных способностях к интригам.

С ледяной улыбкой он заявил своему приятелю штандартенфюреру СС Беренсу: «Даже если Сталин хотел просто ввести нас в заблуждение этой информацией Скоблина — я снабжу советского руководителя в Кремле достаточными доказательствами, чтобы показать, что его ложь — это чистая правда».

Он приказал своим агентам тайно проникнуть в секретные архивы верховного командования вермахта и изъять досье Тухачевского. В этом досье хранились документы Особого управления «К», закамуфлированной организации рейхсвера, которая существовала в период 1923–1933 годов под названием «Гезельшафт цур фордерунг гевеблихер унтернемунген» («Ассоциация содействия торговому предпринимательству»). Она входила в состав управления вооружений и занималась вопросами производства оружия и боеприпасов, запрещенных Версальским договором. Досье содержало записи бесед между немецкими офицерами и представителями советского командования, включая записи переговоров с Тухачевским, который был с 1925 по 1928 год начальником Штаба Красной Армии. Гейдрих приказал фальсифицировать это досье: в записи бесед и переписку были включены дополнительные фразы, добавлены новые письма и ноты, так что в конце получилось солидное досье с «подлинными» документами и печатями, вполне убедительное, чтобы передать любого генерала в любой стране в руки военного трибунала по обвинению в государственной измене.

В подвалах гестапо на Принц-Альбрехтштрассе Гейдрих с одобрением изучил работу своих специалистов. Первая часть операции была завершена. Следующий шаг — как сделать, чтобы досье попало к Сталину?

Подделать документ и придать ему достоверный вид — не особенно сложное дело для экспертов разведывательной службы. Но доставить этот документ по нужному адресу, не вызвав подозрений, — это весьма трудная задача, тем более что адресатом был Иосиф Сталин.

Но Гейдрих решил эту задачу.

В 1936 году министерство иностранных дел Германии через чехословацкого посланника в Берлине время от времени пыталось выяснить позицию Чехословакии на случай войны между Германией и Францией.

Этим и решил воспользоваться Гейдрих. В конце января 1937 года — об этом пишет в своих мемуарах Бенеш — чехословацкий посланник в Берлине Мастны направил в Прагу шифротелеграмму, в которой сообщил, что немецкий дипломат, с которым он общался, внезапно утратил интерес к этому вопросу. Из его отдельных высказываний и намеков можно было понять, что немцы поддерживают контакты с антисталинской группировкой в Красной Армии. Берлин, очевидно, ожидает смену правительства в Москве, которая приведет к изменению расстановки сил в Европе в пользу нацистской Германии. Президент Бенеш серьезно встревожился перспективой утраты поддержки Советского Союза против Германии. Чехословакия с ее взрывоопасной проблемой судетских немцев была обязана своим существованием главным образом антагонизму между Германией и Советским Союзом. Примирение между советской военной диктатурой и фашистской Германией могло создать серьезную угрозу Чехословакии, продукту Версальского договора, ликвидацию которого Гитлер провозгласил в качестве своей цели.

Президент Бенеш, естественно, сразу же пригласил к себе советского посла в Праге С. Александровского и ознакомил его с содержанием сообщения Маетны: заговор генералов против Сталина. К нему причастны Гитлер и немецкие генералы.

Посол, внимательно выслушав это сообщение, спешно вернулся в посольство и сразу же вылетел в Москву. Информация, подброшенная Гейдрихом, попала к адресату.

Но Гейдрих был предусмотрителен. Он не ограничился почтальоном в Праге, но действовал, исходя из здравого принципа, что стоящее дело заслуживает того, чтобы его сделать хорошо. Поэтому он подкрепил свой ход в Праге ходом в Париже.

На дипломатическом приеме в Париже через два-три дня после беседы между Бенешем и Александровским военный министр Эдуард Даладье, бывший несколько раз французским премьер-министром, любезно взял под руку советского посла Владимира Потемкина и отвел его к нише у окна. Быстро оглянувшись — не подслушивает ли их кто-нибудь, — Даладье с тревогой в голосе сказал Потемкину, что Франция обеспокоена. Имеются сведения о возможной перемене политического курса в Москве. Ходят слухи о договоренности между нацистским вермахтом и Красной Армией. Не может ли Его Превосходительство рассеять эти тревоги? Лицо Потемкина оставалось невозмутимым. Отделавшись несколькими ничего не значащими фразами, он через десять минут покинул прием, вернулся в посольство и направил срочную шифровку в Москву, содержащую информацию о беседе с Даладье.

Как Гейдриху удалось передать эту информацию в руки Даладье, пока полностью установить оказалось невозможным. Вероятно, у немцев был контакт с агентом «Второго бюро» (французская разведывательная служба) во французском посольстве в Москве.

После этих подготовительных шагов Гейдрих инсценировал второй акт драмы. Он направил своего особо доверенного представителя штандартенфюрера СС Беренса в Прагу, где тот вступил в контакт с близким приятелем президента Чехословакии и сообщил ему о существовании документальных улик против Тухачевского. Узнав об этом, Бенеш тут же информировал Сталина.

Вскоре посредник Бенеша предложил представителю Гейдриха вступить в контакт с сотрудником советского посольства в Берлине по имени Израилович. Такая встреча состоялась, и гестаповец показал советскому представителю два подлинных письма из фальсифицированного досье. Израилович, как принято, прикинулся равнодушным. Он поинтересовался стоимостью досье. Беренс пожал плечами. Израилович обещал встретиться с ним через неделю вместе с уполномоченным лицом.

На повторной встрече присутствовал прибывший из Москвы личный представитель тогдашнего начальника НКВД Ежова. Он также спросил, сколько стоит досье. Гейдрих, чтобы не вызывать ненужных подозрений, приказал назвать фантастическую сумму в 3 миллиона золотых рублей. «Но вы уполномочены, поторговавшись, сбавить цену», — предупредил он Беренса.